Потерян в море

Грахго с силой растер лицо ладонью и зашипел. Он не хотел тащить с собой мальчишку. Более того, капитан был уверен, что Отверженный сам выкинет его за борт, если с Матео что-то случится. Но нечто останавливало Грахго открыть правду кораблю до конца.

— Ты бы хотел вновь стать человеком? — спросил капитан в итоге.

«Мне хорошо быть кораблем. Но ты прав. У нас нет будущего в таком обличьи. Поэтому, да. Я готов стать человеком».

— Я услышал тебя.

Грахго поднялся, желая вернуться в свою каюту, выпить мерзкого пойла, что называется ромом, и погрузиться в глубокий сон без сновидений. У него еще было время продумать план своих действий. Не обязательно принимать окончательное решение сейчас.

«Тебе стоило сразу мне рассказать все это».

— Стоило.

Уходя в каюту, Грахго не заметил, что у их разговора оказался невольный свидетель. Каттальтта, изучающая корабль, находилась в трюме. Но услышав голос капитана, беззастенчиво вылезла наполовину сквозь обшивку. И пока никто не обратил на нее внимание, вновь скрылась в глубине фрегата, как только Грахго начал слезать с бушприта. Каттальтта не слышала фраз Отверженного, но и ответов капитана было достаточно, чтобы сделать некоторые выводы.

* * *

В предрассветных сумерках волны напоминали туман. Они клубились серо-голубой дымкой, плавно перетекая в небо на линии горизонта. Странное время, когда темнота уже сползала с мира оборванными лоскутами, но солнце еще не уронило на землю первые лучи. Они замерли у самой кромки, прежде чем рухнуть вниз сверкающим водопадом. В такие мгновения сердце замирало от восторга.

Но капитан Роуз не был пленен окружающим его великолепием. Он яростно вышагивал по каюте, сжимая кулаки с животной силой. С его левой руки падали тяжелые капли крови. Все усилия судового врача оказались впустую, и рана, нанесенная проклятым капитаном, вновь открылась.

— Надо было прикончить его там! — прорычал Роуз, пиная ножку стула.

— Поспешные решения ведут к поражению, капитан, — холодно заметил святой отец.

Он повторял эти слова уже не первый раз. Но все фразы и убеждения разбивались о плотную пелену ненависти, окружающую капитана. Устав от бесполезного разговора, Амато стоял у окна, любуясь, как робкие лучи мягко касаются воды, превращая поверхность моря в изумительный витраж.

— Я бы убил его, — упрямо заметил капитан, окончательно разбивая магию рассвета на сотни осколков.

— Вы так уверены, что сталь разит его? — святой отец, тяжело вздохнув, обернулся к Роузу. — Кажется, вы стреляли в него. Это возымело успех?

Заметив же, как Роуз с досадой отвел взгляд, Амато продолжил:

— Со стороны порта приближались пираты «Отверженного». Останься вы там еще на минуту, и мне пришлось бы читать заупокойную. По вам.

Он подошел ближе к капитану и произнес, цитируя библию:

— "Потому что Бог был в гневе, и решение Его было—"смерть«, но любовь Свою ко мне явив, дал мне «жизнь». Ночью я лежал и плакал, но на следующее утро счастлив был и пел!«

Вновь посмотрев на святого отца, Роуз нахмурился. Он был протестантом, но вынужденное сотрудничество с Амато заставляло его смирять гордыню. Ведь испанец оказался единственным, кто откликнулся на мольбы.

— Переживите «ночь», Морган, — священник положил ему ладонь на плечо.

— Я понял вас, отец Амато.

Взгляд Роуза бесцельно блуждал по каюте, выхватывая редкие предметы и силуэты, приобретающие в рассветных лучах мистическую ауру. Он разжал кулаки, успокаиваясь. Хоть в душе шторм все еще не утих окончательно. Давать советы со стороны всегда удобно. Но Роуз горел в адском котле с того дня, как потерял дочь. Не проходило и дня, чтобы он не просыпался в поту от кошмаров, где уродливая пасть раз за разом разрывает нежное девичье тело. Порой ему казалось, словно вокруг зыбкий и неясный сон, обернувшийся кошмаром. И всего-то нужно: проснуться. Тогда перед взором вновь появится изящная Исбель, играющая на старом пианино. Но каждый новый день лишь растягивал страдания.

— Что вы предлагаете, падре?

— Сложный вопрос, — Амато прошелся вдоль стола, пальцами касаясь отполированного дерева.

Он ничего не понимал в судоходстве. И незнание распаляло раздражение и беспомощность. Будь воля Амато, и он бы просто перешел на пиратский фрегат, дабы испробовать методом проб и ошибок все свои идеи и возможности. Но кому нужен святой отец на пиратском корабле?

— Вы говорили, распятие принесло ублюдку боль! — Роуз вновь распалялся, не обращая внимание, как поморщился святой отец. — Так давайте…

— Что? Вы предлагаете закидать его крестами? — в голосе Амато проскользнула ирония. Священник на мгновение прикрыл глаза, беря себя в руки.

Капитан Роуз раздраженно умолк, на краткий миг сжав ладони в кулак. Безумно хотелось выкинуть выскочку в рясе за борт. Но Роуз понимал всю нелепость своего желания.

— Прошу прощения, капитан, — меж тем произнес Амато, доставая и начиная перебирать бусины розария в руках.