Потерян в море

– Дар, потому что Отверженный вернул тебе жизнь в обмен на некоторые из тех, что когда-то пожрал. Он ведь поедает не просто плоть, а душу… Она навеки остается пленником проклятого корабля, – мужчина слабо усмехнулся, скрывая злость за улыбкой. – Сегодня некоторые из них вновь обрели свободу. Посмотри!

Фанатик показал на носовую фигуру фрегата. На голове осьминога медленно таяли некоторые щупальца, растворяясь в окружающем мраке.

– Почему ты спас его, старик?

Вопрос оказался неожиданностью для корабля. Отверженный дернул головой, в недоумении пытаясь понять.

"Действительно. Почему?"

Корабль чувствовал, что ответ где-то рядом. Видел по глазам капитана, что тот его знает. И раздражался все больше от своего неведения и от этой игры. Хотелось броситься на капитана, выдавить нахальные глаза и расколоть череп, чтобы получить наконец то, что он, Отверженный, заслужил.

– Я чувствую вину, капитан.

Юнга лишь одной фразой смог перетянуть гнев корабля на себя. И пусть фрегат не знал, зачем и как спас мальчишку, он поразился, как его поступок мог быть встречен такой черной, невероятной неблагодарностью.

– Малёк… – Грахго положил ладонь на плечо юнги, заглядывая в глаза и с силой сжимая ладонь. – Оставь мораль на суше, ведь ты на пиратском корабле. Но если хочешь очистить свою совесть – благодаря тебе часть душ сегодня вышли из заточения, обретя свободу. Успокаивай себя этим, – последние слова прозвучали едко, больно, напоминая раскаленный нож, прижатый к открытой ране.

Но Отверженный уже не следил за мальчишкой. Он ощутил в эмоциях Фанатика обещание. Возможность узнать ответы без посторонних ушей. И это, помимо воли, наполнило его парус ветром.

– Пора возвращаться, парень, – капитан направился обратно к штурвалу. Однако, остановившись на ступенях, он с легкой улыбкой обернулся к юнге: – И помни: решишь раскрыть рот об этом хоть кому-то, и я отрежу тебе язык. – В голосе Фанатика проскользнуло нечто такое, что юнга не сомневался в серьезности угрозы.

Жилы на теле капитана разгорелись ярче, и фрегат ощутил прилив энергии, которая рисковала разорвать корпус похлеще залпа "Королевы Анны".

– Закрой глаза, Малёк. Шторм еще не наигрался на…

Последние слова Грахго потонули в реве ветра и шуме волн. Дерево застонало-заскрипело под напором стихии, и фрегат, начав переворачиваться, оказался в эпицентре бушующего шторма. Юнга согнулся пополам, выплевывая морскую воду и желчь, судорожно сжимая пальцами канат, когда чьи-то крепкие руки подхватили его за плечи.

– Держись, Малёк! – проорал Саром, пробираясь вместе с мальчишкой до спуска в трюм.

Глава 2. "Мотылек"

Бушующий шторм оказался не страшен “Отверженному” и его команде. Яростная стихия выплюнула слегка потрепанный фрегат где-то в районе Малых Антильских островов, что не сильно помешало планам капитана. Да и как можно было помешать столь простой цели, как поживиться золотом с торговых судов, случайно оказавшихся на пути? А потому, исправив небольшой ущерб, нанесенный штормом, и почтив память пары смытых в море товарищей кружкой рома, пираты спустили черный флаг и отправились на поиски добычи.

– Ты чего, Малёк? Неужто шторм так напугал? – Джеймс Джонсон, по прозвищу Чайка из-за татуировки крикливой птицы на правой щеке, прислонился спиной к фальшборту с насмешкой разглядывая вялого юнгу, который уже пять минут завязывал канат. Точнее пытался его завязать, но все было тщетно.

– Нет-нет! – мальчишка тут же замотал головой.

Он не хотел прослыть трусом, но разве мог сказать Чайке, что дело вовсе не в шторме? Как-то неуютно было ощущать себя воскрешенным усилиями странного корабля, особенно, когда это самое воскрешение никак не проявлялось. Мальку даже порой начинало казаться, что все души-звезды, галактики и летающий во мраке неба корабль мерещились ему, пока болтался тряпичной куклой в щупальцах Отверженного. Но затем он смотрел на скалящегося осьминога, ловил на себе пристальные взгляды капитана и понимал: все было реально.

– Да брось! Я когда впервые попал в шторм, думал обделаюсь от страха, ха-ха, – Чайка заухмылялся, растрепав и без того лохматые волосы юнги.

– Почему?

Мальчишка искренне удивился такому признанию. Джеймс казался ему сорвиголовой, который не ощущал страха. Уж больно отчаянно вел себя пират, с легкостью обезьяны взбираясь на реи, встречая большие волны с улыбкой и с готовностью кидаясь в драку даже против человека вдвое больше себя. Старая донья, у которой Малёк жил и работал последние годы, говорила, что у таких людей горячая голова. Раньше юнга не очень понимал как это, но теперь, наблюдая за Чайкой, все вставало на свои места.

– А ты попробуй провисеть на канате где-то за бортом, когда тебя то и дело швыряет из стороны в сторону!

– Ерунда, – Гарри-Порох, улыбчивый мужчина лет двадцати пяти с непослушной копной светлых волос, пренебрежительно махнул рукой. Оказалось, он все это время спокойно подслушивал их разговор. – Свой первый шторм я встречал на торговом судне, а вот после него вылавливали меня уже пираты “Зари”.