Потерянная

– Кто сказал, красивая? И правда красивая. Глаза – желтые, как у кошки, даже жалко королю везти. Казнит ведь. Может, продадим Безумному магу? И нам хорошо, и ему приятно.

Страж Межземья в ужасе отшатнулся и выпучил глаза.

– Вы, верно, умом тронулись, милорд, – прошептал он.

Командир досадно скривился, на лице сверкнули белоснежные зубы.

– Зато представь, как маг наградит за такую диковинку, – сказал он и впился в меня взглядом. – Это же настоящее сокровище.

Воины посмотрели на него, как на свихнувшегося, стараясь подобрать отвисшие челюсти.

Командир разочарованно выдохнул.

– Какие вы все зануды, милорды, – сказал он. – Я пошутил, право. У меня приказ: доставить белый гаюин королю. Эльфийку, живую или мертвую, предоставить в тронный зал, а милорда Лисгарда пленить как изменника.

Варда молча рассматривал отряд и заносчивого командира, но, услышав о Безумном маге, дернул ушами и прорычал:

– Если приблизишься к серой, клянусь, скормлю тебе твою же печень.

Желтоволосый изящно подпер кулаком высокородный подбородок.

– Интересно, – проговорил он заинтересованно, – как вы собираетесь сражаться с пятью десятками вооруженных гвардейцев? Мы прикончим вас, как котят.

Варда хищно оскалился:

– Посчитай, скольких заберем с собой.

Он покосился, занял боевую стойку, прикидывая, как извернуться, чтобы выхватить меч у рядом стоящего эльфа. Лисгард встал рядом и замер, сжав кулаки до белых костяшек.

Командир поднял брови и сцепил пальцы.

– Может, проверим? – предложил он.

Но проверять никто не спешит – все переминаются на ногах и медлят. Может, я так смутила, или злобный оскал Варды вогнал в ступор. Стоим, как истуканы, и выжидательно переводим друг на друга напряженные взгляды.

Порыв ветра налетел с холма и распахнул плащ. Секунду толпа эльфов пялилась на вырез корсета, затем взгляд стража со шрамом скользнул ниже и замер на клинке с антрацитовой рукоятью.

Его глаза расширились, он воскликнул:

– Это ведь Темный клинок! Их только в Великом разломе делают. Серая – пособница темных эльфов!

Варда с Лисгардом одновременно оглянулись на меня. Я виновато скривилась и зажмурилась, перебирая в голове проклятия и ругательства. Пособница или нет, уже никто разбираться не станет. Послышался грохот адамантина, я сделала глубокий вдох и открыла глаза.

Гвардейцы застыли, потом раздалась команда. Солнечные воины с воинственным криком ринулись в атаку.

Я схватилась за антрацитовую рукоять и приготовилась к бою, втайне надеясь, что удастся незаметно ускользнуть в пылу схватки.

Варда поднял уши, зарычал и прыгнул вперед, как дикий леопард, на лету пнул зазевавшегося эльфа и выхватил меч. Лезвия засверкали, как молнии, от блестящих полос в стороны разлетелись багровые брызги, упали на стебли и застыли кровавой росой. Трое бойцов схватились за бока и с руганью упали в траву.

Остальные нерешительно замерли, командир подскочил с табуретки и заорал в бешенстве:

– Убейте предателей!

Я в очередной раз приготовилась умереть. Против такой толпы не выстоять даже Варде, чего уж говорить обо мне и белокожем. Хотя этот хмурит брови, откуда-то вернул солнечные клинки и держит наготове.

Пара десятков воинов пошли на нас. По движениям видно – не новички, каждый шаг и жест выверен. Они отработанно растянулись по дуге, стараясь взять в кольцо.

Воздух треснул и задрожал, как студень. Все разом прижали уши и оглянулись на дом. Я снова выругалась про себя и замерла.

Дверь избушки с грохотом распахнулась, из-за трубы с криком выпорхнула сорока. Со старых петель посыпалась труха вперемешку с кусками мертвой коры, в воздухе заклубилось коричневое.

Я принюхалась, из черноты прохода потянуло затхлой сыростью и гнилью. Бревна дома заходили ходуном, как гигантские челюсти, затем искривились и замерли.

Гвардейцы застыли с поднятым в воздух оружием, командир вылупил глаза и с тревогой всматривается внутрь дома. В темноте послышались шаркающие шаги и скрип половиц.

По спине пробежали мурашки, внутри все сжалось.

Звук приблизился и замер.

Глава 18

На порог шагнула карга в черном, как уголь, тряпье. Седые волосы свисают до земли, платок повязан небрежно и затянут сзади. На ногах огромные, словно кандалы, башмаки.

На лице, похожем на перележавшее яблоко, громоздится крючковатый нос, острый кончик загнут вниз. Из-под изогнутых бровей зло смотрят ясные травяные глаза.

Карга проползла тяжелым взглядом по гвардейцам. Мурашки на коже превратились в огромных жуков и перепуганно бегают в поисках укрытия.

Она открыла морщинистый рот, раздался громкий скрипучий голос, от которого кровь заледенела.

– Какого лешего тут делается?

Командир первый пришел в себя, одернул доспехи, соломенная шевелюра колыхнулась от ветра.

– Иди-ка ты, старая, в свою хибару и не высовывайся, – сказал он пренебрежительно. – Тогда не тронем.

Карга скривила правый глаз и причмокнула губами.

– Эт кто энто мы? – спросила она недовольно.

Страж Межземья все еще стоял с открытым ртом. Когда старуха заговорила, челюсть со звуком захлопнулась. Он шагнул к командиру и прошептал запинаясь:

– Нехорошо это, милорд. Нехорошо. Плохой знак, изба была пустая.