Потерянная богиня

Ташариана не знала, сколько времени прошло, прежде чем помещение заполнилось людьми. Она услышала шарканье сандалий, отдававшееся эхом в пустой комнате, и открыла глаза, заметив, что дверь скрывала одна из росписей. Пять женщин, одетых в белое и с убранными назад волосами, сверкая драгоценностями, образовали кольцо вокруг алтаря. Они жгли благовония, играли на систре и костяных трещотках. У одной женщины, вставшей посредине, на шее была закреплена шкура черной пантеры, украшенная золотом и лазуритом. Ташариана совсем не удивилась, узнав в ней госпожу Хеперу.

Простерев над ней руку, госпожа Хепера посмотрела на нее.

— Мы лишили твое тело движения, Ташариана, чтобы исполнить наши обряды. Но дух твой не спит.

С величественным видом госпожа Хепера повернулась к женщине, державшей поднос с металлическими и деревянными предметами. Ташариана в ужасе смотрела на них. Они выбрали огромную иглу дюймов в шесть с очень острым концом. Что они собираются делать?

Ташариана попыталась сказать, что ее тело неподвижно, что ей больно, и вспомнила, как ее готовили к "операции" в школе госпожи Эмид. Тогда она тоже не чувствовала наркоза. Может быть, он на нее вообще не действует? Доктор Ширази дал ей небольшую дозу, но ведь и госпожа Хепера уверена, что ее тело ничего не чувствует. Что же делать?

В ужасе она смотрела, как госпожа Хепера, что-то напевая, поднимает иглу над головой.

19

Госпожа Хепера воткнула иглу в ногу Ташарианы. Боль пронзила все ее тело, и она завопила бы, не лиши ее госпожа Хепера голоса. Однако жрицы Сахмет ничего не заметили, разве что у Ташарианы расширились зрачки. Ребенок изо всех сил бился у нее в животе. Госпожа Хепера выпрямилась и потянулась за другой иглой. С пением она подняла ее над головой, и Ташариана, не в силах все это вынести, потеряла сознание…

Прошло много времени, прежде чем Ташариана пришла в себя. Вся в поту, сжигаемая изнутри непереносимой болью, она открыла глаза и повернулась на бок. По крайней мере теперь она может двигаться. И то хорошо. С минуту пролежала она без движения на боку, оглядывая комнату. Священнослужительниц не было. Горела только одна свеча. Дверь в комнату осталась открытой, и вдалеке она слышала пение, звуки систра и голоса жриц. Наверное, они "колдовали" с ее кровью. Неужели она против воли окажется навсегда привязанной к Сахмет? Нет, надо выбираться! Пусть она умрет, но сделает все, чтобы унести своего ребенка подальше от жриц Сахмет.

Ташариана соскользнула на пол, застонав, когда ее левая нога коснулась камня. Ранки от игл были глубоки, и болела вся нога. Во всем теле была необыкновенная легкость, только ягодицы отяжелели. Неужели они всю ее искололи? Не обращая внимания на боль, она завернулась в простыню и, поддерживая живот правой рукой, вышла из комнаты, прихрамывая и останавливаясь на каждом шагу. Она направилась в сторону, противоположную той, откуда доносилось пение. Неужели настало время родов? Ведь до них еще месяц!

У нее подгибались ноги. Через несколько минут она вышла в галерею, всю уставленную огромными статуями богини Сахмет. Значит, она не в подвале. Наверное, в святилище? Где же это?

Ташариана смотрела на страшные львиные морды в уверенности, что богиня следит за ней, и гранитная рука, лежащая на массивном гранитном колене, легко поднимется и схватит ее, если захочет. Стараясь успокоить себя и свое дитя, Ташариана твердо пошла к двери. Она представления не имела, куда двинется потом, потому что не знала даже, что ждет ее за дверью.

Она была уже возле последней статуи, когда кто-то схватил ее за руку. Ташариана громко вскрикнула. Ее крик эхом разлетелся по галерее и по лабиринту за ней.

— Тише!

Голос был знакомым. Ташариана взглянула в темноту, пытаясь рассмотреть лицо мужчины.

— Кто тут?

— Джабар, мисс Хигази.

— Джабар!

— Пойдемте со мной. Нельзя терять ни секунды!

Он потянул ее за статую, а она уперлась, все еще побаиваясь его.

— Жрицы слышали ваш крик. Они сейчас прибегут!

— Куда ты меня тащишь?

— Я знаю тайный ход. Мы выйдем отсюда.

Он нажал на какой-то знак в стене, и она открылась. Джабар пошел вперед. Потом нажал на другой знак и закрыл ход. Ташариана прижалась к стене и затаила дыхание.

— Нельзя медлить! У них хватит времени отрезать нас от воли.

— Мне плохо, Джабар. Я только посижу минутку. — Она стала сползать по стене, пронзенная болью. — Одну минутку…

— Нет! Они поймают нас и убьют!

Ташариана закрыла глаза. Пот стекал у нее по вискам. Боль была невыносимой. Даже страх перед священнослужительницами отошел на второй план.

— Умоляю вас, мисс Хигази! Тут недалеко. Вы еще отдохнете!

Он взял ее за руку. Руки у него были натруженные, грубые, и она, с трудом оттолкнувшись от стены, пошла за ним.

Они торопливо пробирались по узкому коридору, а Ташариана мечтала только о том, чтобы лечь на пол и забыть обо всем на свете. Однако мысль о ребенке и Джабар заставляли ее делать шаг… и еще шаг, и она, вспомнив о своем достоинстве, крепко сцепила зубы, чтобы не выдать себя и Джабара криком.