Потерянная долина

— Эх! Да какого черта я мог видеть? В комнате было черно, как в потухшем очаге… Я окликнул тебя, но ты не отвечал. Я поспешил зажечь свечу и увидел, что ты, зацепившись ногами за мой матрас, лежишь на полу, бледный и недвижимый, как труп. Провалиться мне сквозь землю! Арман, я готов был сойти с ума, увидев тебя в таком состоянии. Но слава Богу, тебе лучше! Теперь объясни мне, что случилось, пока я храпел на траве. Опять какое-нибудь привидение, я готов побожиться!

Вернейль утвердительно кивнул.

— Подавиться бы аду этими проклятыми своими исчадиями! — воскликнул Раво, сжимая кулаки. — Шутки в сторону, Вернейль, если так будет продолжаться, ты отсюда не унесешь ног. Но расскажи мне, как было дело.

Арман рассказал ему о странных событиях и о разговоре с незнакомкой. Раво слушал, разинув рот.

— Не возьму в толк, хоть убей! — сказал он, когда Вернейль закончил свой рассказ. — Как в бутылке с чернилами: барахтаешься, барахтаешься, а никак не вылезешь. Может, это все тебе привиделось?

— Нет, нет, Раво, на этот раз я не сомневаюсь, — ответил Вернейль. — Когда этот голос говорил со мной, я помнил о твоих советах и вполне владел собой. — Он вынул руку из-под одеяла. — Кроме того, я могу представить тебе неопровержимое доказательство истинности моих слов. Смотри!

И он показал надетый на палец перстень. Доказательство было столь убедительным, что Раво принялся в задумчивости тереть себе лоб.

— Это безжалостное преследование, — сказал он наконец, — не может иметь другой причины, кроме злобы твоего родственника за твои старые прегрешения перед ним, и по всей вероятности, дама, привезенная им из Франции, есть орудие его мщения. Наверное, эта женщина находится в Потерянной Долине. Это, без сомнения, какая-нибудь авантюристка, в которой граф де Рансей нашел сходство с Галатеей и нанял ее для исполнения своих планов. К таким приемам часто прибегают интриганы. Ты, может быть, не слышал об ожерелье Марии-Антуанетты, когда одна актриса по имени Олива, похожая на королеву, в Трианонском саду надула кардинала Рогана…

Арман в ответ лишь пожал плечами.

— Ну, не находятся разумные объяснения, так надо искать романтических, — вздохнул Раво. — Впрочем, будь я на твоем месте, я употребил бы весьма эффективное средство, чтобы добраться до истины.

— Какое же это средство, Раво? Ради Бога, посоветуй мне, сам я не способен ни мыслить, ни действовать.

— Я взял бы один из этих пистолетов и отыскал бы графа. Приставил бы дуло к его лбу и учтиво доложил бы ему о своем намерении размозжить ему голову, если он не откроет причины своих недостойных маскарадов. Держу пари — сто против одного, что старик тут же все выложит.

— Угрожать старцу, моему родственнику, опекуну! — поморщился Арман. — Это низко… Если же, однако, — продолжал он, — мне действительно являлась сила таинственная, чтобы напомнить о моем долге… Кто знает? Когда рассудок побежден, позволительно думать…

— Ну, если мы опять заговорили о колдовстве, — прервал Раво, — тогда я ложусь спать.

Арман печально улыбнулся ему.

— Извини меня, старый товарищ, — сказал он. — Мне надо бы пожалеть тебя. Мы поговорим об этом завтра. Тебя клонит ко сну, да и я чувствую усталость.

Раво не стал возражать. Оставив зажженную свечу на случай, если бы призраку вздумалось появиться снова, он, не раздеваясь, бросился на свой матрас и тут же уснул.

Остаток ночи прошел спокойно. Однако Вернейль спал плохо, ворочался с боку на бок, что-то бессвязно бормотал во сне. Проснулся он совсем разбитым. Но все же поднялся с постели, позвал слугу, спавшего в соседней комнате, и послал его узнать, можно ли видеть графа де Рансея. Слуга скоро доложил, что граф уже встал и занимается приготовлениями к отъезду.

Раво наблюдал за Арманом, сидя на своем матрасе.

— Вернейль, — спросил он, когда тот собрался выйти из комнаты. — Что ты думаешь делать? Ты еле держишься на ногах.

— Скоро узнаешь, друг мой, лучше проводи меня.

Внизу, в зале, они нашли графа де Рансея, сына его и невестку, окруженных узлами, которые слуги выносили в карету, стоящую во дворе.

При виде Армана виконт и виконтесса не смогли сдержать возгласа ужаса.

— Сядьте, полковник, — виконт поспешил придвинуть ему кресло, — вы едва живы.

Арман сел.

— Действительно, полковник, — сказал, приблизившись к нему, граф. — Вы, кажется, дурно спали. Не больны ли вы? Вот неприятное обстоятельство, когда нам надо ехать!

— Граф, — ответил Вернейль, — о путешествии нечего и думать. Благодарю вас за добрые в отношении ко мне намерения, но я передумал.

— Как так, Арман? А ваш брак? А ожидающая вас невеста?

— Она будет напрасно меня дожидаться, потому что у меня есть невеста, права которой священнее.

Старик пристально посмотрел на него.

— Это что за глупость, сударь? Невеста, о которой вы говорите, может ли идти в сравнение с мадемуазель де Санси, одной из прекраснейших, богатейших, благороднейших наследниц Франции?

— С подобными преимуществами мадемуазель де Санси вправе требовать от своего будущего супруга действительной привязанности, которой я не могу обещать ей.