Потерянная Япония. Как исчезает культура великой империи

Сегодня Тииори выглядит так же, как и в 1973 году. Когда мы проводили реставрацию, то подняли старые черные доски, пронумеровали их, а после укрепления фундамента, установки водопроводных, газовых, электрических линий, изоляции и напольного отопления, вернули обратно. В коридоре за домом располагаются ванные комнаты со всеми новейшими японскими технологиями и прекрасная ванна из кедра, о которой мы никогда и мечтать не могли в долине Ия. Тщательно модернизированный и покрытый новой соломой дом Тииори сегодня приветствует новое поколение посетителей, а сам при этом вступает в свой четвертый век.

В 2004 году мы создали некоммерческую организацию со штаб-квартирой в этом доме и назвали ее Chiiori Trust. В ней работают молодые люди из Токио и других крупных городов, которые хотели бы что-то сделать для долины Ия, которая продолжает стареть и пустеть. Мой сосед и старый друг Омо скончался в 2012 году. Сегодня наша задача – привлечь новое сообщество в долину.

Другие миры, описанные в книге, – Кабуки, каллиграфия, Киото, Нара, Тэммангу, коллекционирование произведений искусства – по-прежнему существуют. Я все еще живу на территории храма Тэммангу в Камэока за пределами Киото, а маленькие изумрудные лягушки все еще прыгают повсюду в июне. Я все еще занимаюсь каллиграфией, и некоторые из моих работ появляются в заголовках глав в этой книге.

Другие миры, описанные в книге, – Кабуки, каллиграфия, Киото, Нара, Тэммангу, коллекционирование произведений искусства – по-прежнему существуют.

Что касается коллекционирования произведений, то цены на японское искусство упали после 2000 года. За этим изменением стоял резкий экономический рост Китая и вымирание в Японии последнего поколения, представители которого знали цену старым вещам. Когда я подумал, что смогу положить конец моему маниакальному коллекционированию, на меня обрушились совершенно новые возможности. Как я мог отказаться от пары ширм, расписанных великим каллиграфом XVIII века, которые не нашли покупателя на аукционе и теперь продавались за гроши? Я все еще покупаю, потому что должен.

Оннагата Тамасабуро из театра Кабуки на седьмом десятке был назван «Живым национальным сокровищем». Он по-прежнему остается таинственно красивым, каким был, когда я впервые увидел его много лет назад. Но постепенно он отказывается от ролей в слишком энергичных пьесах и больше не исполняет танец «Девушка-цапля».

Мы с Тамасабуро как-то пообещали друг другу, что в старости не превратимся в своих ворчливых наставников. Для меня это был американский драматический критик и «спаситель Кабуки» Фабиан Бауэрс, а для Тамасабуро – знаменитый старый оннагата Накамура Утаэмон VI. Фабиан и Утаэмон провели свою старость, горько жалуясь на новое поколение.

В итоге я так и не смог сдержать это обещание. В книге «Собаки и демоны», опубликованной в 2000 г., а затем и в более поздних публикациях (некоторые только на японском языке) я продолжаю писать и говорить об уничтожении любимых мест и вещей, что, как я вижу, постоянно происходит вокруг меня. В качестве утешения я вспоминаю слова «последней из мудрецов», Сирасу Масако. Я спросил ее, почему она взяла и поссорилась с художником Китаодзи Росандзин из-за плохого дизайна его кимоно. «Если вы действительно любите что-то, – ответила она мне, – вы должны разозлиться на это».

«Потерянная Япония» заканчивается метафорой из Кабуки. Я все время возвращаюсь в Японию, как главный герой пьесы «Касанэ», которого назад на сцену вытаскивают длинные костлявые пальцы призрака Касанэ.

Сейчас у меня появилась новая метафора, относящаяся, опять же, к пьесе, в которой играл Тамасабуро, «Ясягаикэ» («Пруд демона»). Молодой этнолог отправляется в отдаленную деревню, в которой существует легенда о том, что, если колокол храма не будет бить каждый вечер на закате, принцесса-дракон, живущая в пруду, поднимется и затопит деревню. Ученый приезжает к старому хранителю колокола и остается у него жить. В конце концов он женится на дочери хранителя колокола. Однажды хранитель колокола умирает. Уже поздно, но кто-то должен позвонить в колокол. Хотя ученый вырос в городе и не верил во всякие суеверия, он сделал это, после чего стал новым хранителем колокола.

Я все время возвращаюсь в Японию, как главный герой пьесы «Касанэ», которого назад на сцену вытаскивают длинные костлявые пальцы призрака Касанэ.