Потерянная Морозная Девочка (ЛП)

— Ты замерзла, — говорит мама, включая чайник, — почему бы тебе не надеть свитер?

— Почему бы тебе не надеть свитер? — рассеяно повторила я.

Мама привлекает мое внимание.

— У меня есть свитер, — говорит она, жестикулируя в розовом махере цвета фуксии, который, как я помню, она покупала на распродаже. — Я о тебе говорю.

— Ну, я дочь Ледяного Джека, так что я в общем-то не чувствую холода, спасибо, — говорю я, садясь за стол, скрестив ноги и прислоняясь головой к стене.

Мама качает головой.

— Овсянку?

— Да, пожалуйста.

— О чем думаешь? — спрашивает она, ставя чашку чая передо мной.

— О том, что мы всегда здесь жили, но ничего не менялось…

— Это хорошо?

— Полагаю, да, — отвечаю я, выпрямляясь и обхватывая ладонями кружку, отчего фарфор запотевает.

— Многое меняется, — говорит она, поворачиваясь к овсянке. — Ты меняешься постоянно. Иногда приятно иметь что-то близкое, чтобы вернуться к этому, нет?

— Думаю, да, — отвечаю я снова, дуя на горячий чай, мгновенно охлаждая его.

— Так… на счет Джека, — спрашивает она спустя мгновение дрожащим голосом. — Ты больше не думала о том, чтобы найти его?

Чай застыл в чашке.

— Мм. Нет. В смысле, я немного отвлеклась, так что там с родителями Мэллори и еще Айвери…

— Мальчик, — говорит она, доставая миски из шкафа. — Он тебе нравится?

— Нет!

Она, широко улыбаясь, подходит к столу.

— Как замечательно, — восклицает мама. Она не замечает замороженный чай, и мне пришлось сосредоточиться, чтобы овсянку не ждала та же участь. Мама наблюдает за мной, пока я ем, будто пытаясь понять, что творится у меня в голове. Я надеюсь, что не сможет. Я потеряла счет всей той лжи, которую ей говорила.

Что если я все ей сейчас расскажу? Я проиграла в голове разговор, закончив тем, что Джек был изгнан, и я теперь должна делать его работу. Честно говоря, даже не знаю, что она сделает после всего этого. Иногда мама может быть очень удивленной, но ей будет действительно больно от всей этой лжи, но она не сможет помочь в этом, поэтому я держу рот на замке, пока она наблюдает и пытается думать о других вещах. В основном, по какой-то раздражающей причине, мой мозг думает об Айвери.

Я пытаюсь не поддаваться своим чувствам, чтобы не начать замораживать кухню, но не могу не вспомнить его лицо, когда они проголосовали за изгнание Джека — на краткий миг он пытался бороться за меня. По крайней мере, он выглядел таким больным, и, несмотря на это, мне интересно какой была его жизнь, когда он рос в Королевском Суде Фей вдали от людей, с отцом, презиравшим часть человека в нем.

Я покачала головой. Почему меня это должно волновать?

— Сова, куда ты собралась? — спрашивает мама позже, после того, как я провела день в школе с Мэллори, пытаясь избегать Айвери и Коннора.

— Я все еще наказана?

Прошла уже неделя. Я с надеждой смотрю на нее. Я оделась во все черное для своего Замершего Джека и, вероятно, нужно было подождать, пока она не ляжет спать, но, честно говоря, я так устала, что, видимо, свалюсь спать и никому никак не помогу.

— Скажи мне, куда собралась, и я дам тебе знать, — ответила она, убирая волосы за уши. Она много трудилась над своим заказом, и у нее под глазами круги. Она беспокоится обо мне? Это из-за этого круги?

— Тебе не стоит волноваться, — говорю я, поднимая шарф. — Я не собираюсь делать ничего глупого.

— Может, мне судить об этом? — спрашивает она, оглядывая меня. — Я пытаюсь доверять тебе, Сова. Ты не упрощаешь эту задачу.

— Я собиралась увидеться с Айвери, — отвечаю я, ложь идет легко. Он, в любом случае, будет там после всего, шпионя за мной. — Просто, чтобы немного подышать свежим воздухом…

— Какой он? — спрашивает мама, прислоняясь к дверному косяку.

— Ох. У него карие глаза и волосы. И он реально высокий. Он… необычный… — мой голос замер. Я должно быть цвета сливы. Это были хорошие слова?

— И добрый?

— Добрый?

— Ну, с ним все в порядке, — отвечаю я ей. — Так… я могу идти?

— Мы назовем это экспериментом, — сказала она. — Я отпущу тебя и ввожу комендантский час до десяти, и если все пройдет по плану, тогда мы будем знать.

— Знать что?

— Что тебе можно доверять.

Она наклоняется и крепко меня обнимает, и на мгновение я снова позволяю почувствовать себя ребенком, успокоенным знакомым запахом и ее шероховатым мягким свитером.