Потерянная пара альфы

— Так Мыколка потом и вернет. Все равно нам в ближайшие месяц-два машина не пригодится. Да и оборотни искать ее первой станут, когда дом лесничего пустым увидят. Думаю, часа через четыре уже в мою избушку незваные гости пожалуют.

— Так быстро?

— Почему нет? Их же вона сколько. И тоже не дураки, как Януш считает. А дальше, уверен, они решат, что я тебя в город повез, где легче всего спрятаться. И вот тут устроят погоню.

— Вдогонку помчатся, — поддакиваю, хмурясь.

— А-то как же. Непременно, — улыбается в бороду дед, сверкая довольными глазами. Вот тебе и старик. Вместо того, чтобы бояться оборотней, которые заведомо сильнее его, он их за нос решил поводить. — Но, не переживай, Мыколка — парень грамотный, след путать умеет. Я его сам учил. А мы с тобой успеем прилично времени выиграть.

— А долго через топи идти?

— Долго, дочка, километров двадцать напрямки. Так что пока есть возможность, отдохни еще.

Именно так и поступаю. Да и в дальнейшем слушаюсь более опытного во всех делах старика, который по лесу передвигается даже шустрее меня, причем, и по болоту тоже. К сожалению, оборачиваться Серебрянкой нет возможности. Нельзя оставлять следов. Никаких.

Шагаю след вслед за лесничим, уходя глубже и глубже в непролазные дебри. С удивлением и улыбкой замечая во время нечастых привалов, как дед Исай наглаживает стволы вековых деревьев, что-то им тихо шепча. Словно общается с лесом.

Да и кто ж его знает, может, оно так и есть?

Потому что добираемся мы до нужного места без приключений и потерь этим же вечером, неся за спиной каждый по огромному рюкзаку с необходимыми для жизни вещами и провизией.

Глава 27

МИЯ

Два месяца спустя

— Дочка, что-то я не понял, а срок-то у тебя какой? Когда внука ждем? — дед Исай, не умеющий сидеть без дела, по привычке вновь что-то мастерит, удобно расположившись на лавочке у дома.

— После Нового года. В середине января, — сообщаю с улыбкой, положив руку на уже вполне заметный животик и ощутив ответное тепло от малыша.

Я только что вернулась с прогулки. Бегала, перевоплотившись в Серебрянку по округе, наматывая по привычке один малый и два больших круга. Так сказать, тренировала выносливость, гуляла и дышала воздухом. А теперь, утеплившись в хорошо согревающую одежду, вышла из дома, по привычке завязывая потуже волосы в пучок. Захотелось составить компанию лесничему на осеннем солнышке и послушать очередную увлекательную историю, которых он знает несметное количество.

Начало ноября в этом году выдалось сухим, но морозным. А вот снег, как ни удивительно, до сих пор не выпал, хотя земля схватилась льдом уже неплохо.

— Так рановато же… или у вас, у оборотней, по-другому? Не как у наших женщин? — чешет затылок, нахмурив брови.

А меня веселье пробирает. Наконец-то на повестке дня попалось то, о чем этот человек не знает, хотя я очень быстро привыкла, что он вместо энциклопедического словаря объясняет всё, о чем бы не спросила.

— По-другому. Мы же не люди, а двуликие. Потому и дитя внутри нас быстрее развивается, — рассказываю с удовольствием.

До сих пор не верится, что скоро мамой стану. Но мысль неимоверно греет. А еще собственное состояние удивляет. Всегда думала, что малыш силы у матери тянет, делает ее слабее, нежнее, эмоциональнее и чуть неуклюжей.

А у меня всё не так. Энергия бурлит, хочется двигаться, носиться, активничать, что-то делать, творить. Слух в последние недели стал совершенно идеальным, хотя и до этого никогда на него не жаловалась, обоняние обострилось, даже зрение будто бы восстановилось. Проблемы с тем, чтобы видеть в темноте, совершенно отступили.

А недавно дед Исай меня удивил. Нашел где-то махонький кусочек зеркала, скорее даже осколочек размером с половину ладошки, и сунул под нос со словами:

— Глянь-ка, дочка, как ты похорошела.

Честное слово, думала, какая-то шутка. А потом обомлела. Мои седые волосы стали темнеть, наливаться темно-русым цветом, какой был у мамы на фотографиях. Правда, пока не все локоны, а лишь частично, процентов на сорок, но с каждым днем все больше.

— А глаза, Аленька, видела? Ух, какие глазища. Голубые, как небо. Ясные. Глубокие. Как пить дать, твой жених по новой влюбится, как только в них заглянет.

— Ой, скажете тоже, — покачала головой, не веря в такую сказку.

Хотя, не спорю, хотелось… Очень хотелось сказки, доброй, милой и уютной, а не страшной, с врагами и злыми завистниками, что кружат надо мной, как коршуны. Даже сердечко екнуло, стоило Райдэна вспомнить. Глупое сердце, полюбившее сразу и навсегда.

— Погодь, дочка, — возвращает меня в реальность серьезный голос лесничего, отложившего свой короткий, но очень острый нож, которым по дереву резьбой занимается. — Тогда планы меняются, нельзя нам дольше тянуть. Пора возвращаться.

— Но… мы же зимой хотели, когда совсем поиски утихнут…

— Так я же на девять месяцев беременности рассчитывал. А тут вдвое меньше выходит. Правильно?

— Ага, — киваю, вновь дотрагиваясь до животика и ощущая отклик малыша.

Действительно, богатырь растет. Потому что именно он мне силы дает. Такие, каких никогда не ощущала. Настоящий сверх-альфа.