Потерянная сестра

Я устроилась на крыльце часовни и закрыла глаза, ошеломленная пробудившимися воспоминаниями. Я помнила, как сидела на этом крыльце вместе с друзьями в своих первых джинсах фирмы Levi’s. Я начала курить только потому, что все вокруг курили; у нас была даже своя марка сигарет «Тринити», их продавал мужчина у парадных ворот колледжа, который отчаянно флиртовал с любыми встречными девушками. Именно здесь я перед началом второго курса отпраздновала свою победу в конкурсе за стипендию по античной литературе. Это означало, что мне больше не надо беспокоиться о плате за обучение, жилье или еду. Соперничество было жестким, и после месяцев напряженной учебы я испытывала большое воодушевление. Мы пили пиво из бутылок, потом пошли за добавкой в студенческое кафе на Нью-Сквер. Музыкальный автомат играл «Хей, Джуд» группы «Битлз» и «Поздравления» Клиффа Ричарда, и мы ставили их снова и снова. Это был один из счастливейших дней в моей жизни. Я чувствовала себя молодой и свободной, как будто все на свете было воз можно.

– Если бы жизнь могла замереть на месте в тот день, – прошептала я, глядя на расхаживающих студентов, чьи экзамены в этом году уже закончились, таких же беззаботных, как я много лет назад, прежде чем все изменилось. Теперь, сидя здесь, я просто не знала, куда обратиться за утешением. Мой разум, обычно ясный и хорошо организованный, пребывал в полном смятении.

– Я разваливаюсь на части, – прошептала я, готовая заплакать. – Мне вообще не стоило уезжать из Новой Зеландии.

– Мама?

Я увидела Джека, стоявшего у подножия крыльца и смотревшего на меня. Я не заметила его приближения, поскольку он смешивался с массой других молодых людей, ходивших или стоявших вокруг.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Не совсем. Мне было нужно…

– Я знаю. И понимаю. Если хочешь, могу оставить тебя в покое.

– Нет, посиди тут со мной.

Какое-то время мы сидели бок о бок, запрокинув головы навстречу солн цу, выглянувшему из-за серого и очень «ирландского» облака.

– Какое красивое место, – сказал он. – Должно быть, тебе нравилось учиться здесь.

– Да.

Джек достаточно хорошо знал меня, чтобы не интересоваться подробностями; он просто молча сидел рядом со мной.

– У Амброза все нормально? – наконец спросила я.

– Да, но он явно подавлен тем, что расстроил тебя. Я принес ему сэнд вичи, которые приходящая служанка оставила на ланч. Славный человек, он мне очень нравится. И он на самом деле обожает тебя.

– Он был мне как отец, Джек. Он был моим научным руководителем, не говоря о том, что, как я теперь понимаю, это именно он обеспечил мое материальное благополучие. Он имел грандиозные планы на мое будущее.

– Похоже, что он был очень близок с этим священником… Джеймсом.

– Так и есть. Я спросила его, как поживает отец О’Брайен, но Амброз сказал, что уже много лет не встречался с ним.

– Это печально. Интересно почему.

– Кто знает. – Я вздохнула. – Надеюсь только, что это никак не связано со мной. Отец О’Брайен был очень хорошим человеком, Джек. Некоторые священники, особенно в те дни, были ужасными персонажами, но отец О’Брайен был дружелюбным и отзывчивым.

– Может быть, нам стоит прогуляться, найти какой-нибудь паб и перекусить? Мне хочется попробовать пинту настоящего «Гиннесса». – Джек встал и с улыбкой протянул мне руку. Есть предложения?

– Несомненно. – Я взяла его руку, и он легко поднял меня на ноги. И я подумала, что никогда не любила его больше, чем сейчас.

Я отвела его в паб «Бейли» на Дьюк-стрит, куда мы ходили в студенческую пору, и была поражена, как сильно все изменилось: столики были выставлены на улицу, и люди вкушали свежие морепродукты на солнце. Разумеется, там больше не было Люка, мрачного привратника из моего прошлого, и внутри паб совершенно преобразился. Некогда исцарапанные деревянные столы и потертые кожаные банкетки уступили место гладкой новой мебели, и единственной данью истории оставались картины на стене. Здесь пахло вкусной едой, а не кислым пивом и мужским потом.

Джек объявил «Гиннесс» лучшим пивом, которое он когда-либо пробовал, а я настояла взять ветчину и колкэнон[42] на ленч.

– Такая еда как раз по мне, – заявил Джек и скрестил нож и вилку, в рекордное время расправившись с сочной ветчиной и картофельным пюре с капустой и сливочным маслом. – Напоминает твою кухню, мама.

– Ну, я научилась готовить в Ирландии.

– Ага. Слушай, мама…

– Да?

– Я тут подумал, может быть, нам стоит посетить те места, где ты родилась? То есть мы же здесь, в Ирландии. Наверное, будет хорошо встретиться кое с кем из твоей семьи.

– Отправиться в Западный Корк? – Я закатила глаза. – Ох, Джек, после утренних откровений я совсем не уверена, что хочу этого.

– Кроме встречи с членами семьи после стольких лет – а они все равно остаются твоей семьей, даже после рассказа Амброза, – это единственное место, где ты сможешь что-то выяснить о своих биологических родителях. Там должен находиться тот, кто знает, почему тебя оставили на крыльце отца О’Брайена.

– Нет, Джек. Я думаю, даже если кто-то и знал в то время, теперь они все умерли, правда?