Потерянная сестра

– Да, это похоже на Бобби, – согласилась Элен. – У него были навязчивые идеи, поэтому он верил, что ты была его девушкой и что он был членом ИРА. Но все это происходило у него в голове, Мерри. По словам психиатров, с которыми я потом разговаривала, это было частью его маниакального помешательства.

– Клянусь, я никогда не давала ему понять, что увлечена им в романтическом смысле, – сказала я, глотая слезы. – Но для него не могло быть и речи об отказе. А когда он узнал о моем ухажере, который к тому же был протестантом, то заявил, что убьет нас и членов наших семей. Поэтому я покинула Ирландию и уехала за границу. С тех пор я жила в постоянном страхе, поскольку он сказал, что вместе со своими друзьями будет охотиться на меня по всему свету, где бы я ни прята лась.

– Пожалуй, отъезд был разумным решением, – кивнула Элен. – Без сомнения, Бобби был склонен к насилию, особенно во время маниакальных приступов. Но что касается его дружков-террористов из ИРА, которые стали бы охотиться на тебя, это полная чушь. Его друг Кон подтвердил это. Когда полиция допросила одного из настоящих членов ИРА по делу о поджоге, тот поклялся всеми святыми, что никогда не слышал о Бобби Нойро. – Она отпила кофе и сочувственно посмотрела на меня. – Значит, ты уехала, но что стало с твоим ухажером? Его протестантская вера для Бобби наверняка служила подобием красной тряпки для быка.

В моем животе снова как будто оказался холодный камень, и я едва могла говорить.

– Мы потеряли связь друг с другом, – наконец выдавила я. – Я вышла замуж за другого человека, и мы счастливо жили в Новой Зеландии.

– Хорошо, что ты нашла себе мужа и новый дом, – сказала Элен. – Мерри, ты имела все основания для расстройства, – продолжила она и потянулась, чтобы накрыть ладонью мою руку. – Бобби подверг тебя ужасным душевным страданиям, но он с самого начала был таким, правда? Помнишь, когда мы возвращались домой из школы, он каждый раз убегал вперед сломя голову, прятался в канаве, а когда мы проходили мимо, выскакивал наружу с криком: «Бах! Ты покойник!» Эта детская игра превратилась в одержимость, которую разжигала бабушка своими разговорами о войне. Я нечасто езжу к нему, но теперь, после маминой смерти, я получаю регулярные доклады из клиники. Он по-прежнему говорит о революции, как будто участвует в ней… – Она на мгновение прикрыла глаза, и я глубоко вздохнула, радуясь присутствию родственной души, глубоко понимавшей человека, который отравил мне жизнь своими болезненными фантазиями.

– Он обижал тебя, Элен?

– Слава богу, нет, но я с колыбели научилась быть невидимкой. Если у него начинался один из буйных припадков, я исчезала и пряталась. Мама тоже защищала меня. Какую ужасную жизнь она прожила – сначала полоумный отец, потом безумный сын. Я помню, как она сказала…

– Что?

– Как она была расстроена, когда твоя мама не пришла на отцовские похороны. В конце концов, он был ее братом, сыном Нуалы и Кристи. Полагаю, поэтому нам никогда не разрешали и близко подходить к Кросс-Фарм.

– Родственники, не приходившие на похороны, причинили немало горя нашей семье, – вздохнула я.

– Послушай, Мерри, – сказала Элен. – Мне нужно идти, моя смена в аэропорту начинается в час дня, но не могла бы ты еще раз посетить меня? Я буду рада ответить на любые вопросы, которые возникнут.

– Это очень любезно с твоей стороны, Элен. И я благодарна за то, что ты была так откровенна со мной.

– О чем тут лгать? Ты всю жизнь боялась, что за тобой охотятся настоящие террористы. Да, тогда Бобби представлял угрозу для тебя, но если бы ты только знала, что через год его заперли в камере и он не выйдет на свободу до конца своих дней…

– Да, для меня это было бы огромным облегчением. – Я слабо улыбнулась.

– Я не знала, что он преследовал тебя, но я тебя прекрасно понимаю. После маминой смерти я переехала в Корк-Сити, – сказала она. – Я хотела начать с чистого листа. Ты знаешь, как это бывает, – добавила она, пока мы шли к выходу.

– Да уж. Значит, ты живешь одна?

– Да, и это меня вполне устраивает. У меня была привычка выбирать плохих парней, но сейчас у меня есть работа, подруги и независимость. Береги себя, Мерри, и звони, если что-то понадобится.

Она быстро, но крепко обняла меня.

– Хорошо и огромное спасибо, Элен.

Я на нетвердых ногах подошла к автомобилю и тяжело опустилась на водительское место.

«Бобби надежно упрятан за решетку и больше не может причинить тебе вреда, – сказала я себе. – Он не мог этого сделать все эти годы, и все его угрозы были лишь плодом его воображения…»

Я выехала с подъездной дорожки и свернула на первую аллею, которую увидела. Остановив автомобиль между двумя большими полями, я перелезла через изгородь и быстро пошла между пасущимися коровами. Низко нависавшие серые тучи грозили дождем, но я опустилась в траву и зарыдала.

«Все закончилось, Мерри, действительно закончилось… Он больше не причинит тебе вреда. Ты в полной безопасности…»

Мне понадобилось много времени, чтобы выплакать напряжение, которое я держала в себе долгих тридцать семь лет. Я думала обо всем, что потеряла из-за этого…