Потерянная сестра

– И немного странно?

– Нет, вовсе нет, – ответила я.

– Должно быть, ты помнишь, что я всегда был гибридом, мать – английская протестантка, а отец – ирландский католик, гибридом, который родился в Дублине и пошел по стопам матери, крестившись в протестантской вере. Не то чтобы родители интересовались религией, они просто любили друг друга. – Он пожал плечами. – Большой плюс в том, что я жил и работал в Англии, на севере и на юге Ирландии. После долгих лет выяснения свой принадлежности, особенно во времена беспорядков, я пришел к своему личному и очень простому выводу: все зависит от того, честен ты перед собой или нет.

– Полностью согласна, но экстремистская доктрина с колыбели определенно может задержать личное развитие, не так ли?

– Истинно так. И давай откровенно, немногие из нас могут жить без определенной цели, будь то семья или работа. Я слишком долго делал работу своей целью. По крайней мере, сейчас я считаю, что могу применить свой опыт на пользу города, который отчаянно нуждается в реконструкции. Если я могу помочь каким-то незначительным образом с помощью своих знаний и умений, то, значит, все годы трудов стоили этого.

– Мне жаль, что ты не был счастлив, Питер. Действительно жаль.

– О, Мерри, у меня все было замечательно. Я просто всегда разыгрывал надежные карты, что было моей семейной разновидностью док трины. В моей нижней прослойке среднего класса родители внушали детям, что нужно получить профессию, которая обеспечит их материальное благополучие. Врачи и адвокаты находились в первом ряду, разумеется, если ты не был аристократом, а в Тринити-колледже их было немало, правда?

– Это верно. – Я усмехнулась. – Помнишь того парня, который разъезжал по Дублину в «Роллс-Ройсе» со съемной крышей? Лорд Себастьян какой-то. В те дни колледж был шикарным местом, да? Все эти богатые и остроумные бездельники, которые состязались на светских вечеринках, а не за ученую степень.

– Ну, я вполне уверен, что моя мама всегда надеялась, что я познакомлюсь с богатой наследницей англо-ирландского происхождения и буду жить в продуваемом всеми ветрами особняке в окружении собак, лошадей и…

– Я не люблю лошадей, – сказали мы хором и рассмеялись.

– Где мы с тобой ошиблись, Мерри? – с насмешливой серьезностью спросил он. – Ведь британцы и ирландцы всегда были одержимы ло шадьми.

– Только если конюх вычищал лошадь до блеска и убирал грязное сено.

– Или когда владельцы устраивали конное дерби на Кубок Победы, где тренер и жокей выполняли всю тяжелую работу. – Питер закатил глаза. – А может быть, это всего лишь зависть, Мерри? Мы с тобой, конечно, были умными и талантливыми, но происходили из бедных семей и работали изо всех сил. Как поживает твоя семья?

– В основном хорошо, хотя я не виделась с ними так же долго, как и с тобой. Мой отец умер больше двадцати лет назад; выпивка свела его в могилу, что очень печально. Он был хорошим человеком, но жизнь подкосила его. Хотя, по правде говоря, я недавно выяснила, что они не были моими кровными родственниками. Меня просто подкинули к ним в младенческом возрасте, но это совсем другая история.

Питер изумленно воззрился на меня:

– Хочешь сказать, что ты была найденышем?

– Очевидно, так. Это Амброз рассказал мне… Ты помнишь его?

– Конечно, Мерри, как я мог его забыть?

– Так вот, он и его друг, отец О’Брайен, убедили семью О’Рейли удочерить меня. Фактически занять место умершего младенца, которого они потеряли. Ее звали Мэри, – добавила я.

– Господи, не знаю, что и сказать.

– Пока что не будем говорить об этом, ладно? А как твоя семья?

– Моя мать до сих пор жива, а отец умер от старости несколько лет назад. Думаю, он утратил волю к жизни после того, как уволился с железной дороги. Он очень любил свою работу. Так что у меня нет семьи, кроме престарелой мамы.

– У тебя нет детей?

– Нет, и это еще одна причина для сожалений. Но некоторым это просто не суждено. После смерти моей подруги я перевелся на работу в Норвегии, чтобы попробовать снова, и ненадолго женился на норвежке. Думаю, развод занял больше времени, чем наш брачный союз, но такова жизнь, правда? Все совершают ошибки. У тебя есть дети?

– Да, двое. Мальчик и девочка.

– Тогда я завидую тебе. Мы всегда хотели иметь детей, помнишь?

Он посмотрел на меня, и я поняла, что осторожным играм настал конец, как бы мы ни наслаждались ходьбой вокруг да около.

– Да, – ответила я. – Думаю, мы назвали бы их какими-нибудь нелепыми именами.

– Хочешь сказать, это ты придумала бы им нелепые имена. Персефона и Персей или нечто в этом роде. Я бы довольствовался Робертом и Лорой. Ах, то были славные деньки, да? – Он взял свой бокал и допил остатки виски.

Да, то были «славные деньки», но я не поддержала его шутливого тона, поскольку мне нужно было задать важный вопрос.

– Почему ты тогда не приехал в Лондон и не встретился со мной, как обещал?

– Вот оно что… – Он пристально посмотрел на меня. – Итак, мы наконец перешли к сути дела.

Он жестом подозвал официанта и заказал еще две порции виски.

– Думаешь, мне понадобится?

– Не знаю, Мерри, но мне определенно понадобится.