Потерянное чудо (СИ)

— Я переехал, потому что на меня давили те стены. Мне хотелось обо всем забыть, хотелось новой жизни. Этот дом был куплен родственниками Мэя, мужа Роберта, поэтому с жильем проблем не возникло, он как раз пустовал. И вроде все самое страшное закончилось, но у меня вдруг начали случаться приступы. Как мне объяснили, на почве такого сильного стресса это было вполне, так сказать, в порядке вещей. Хотя меня отлично спасают таблетки и что-нибудь успокаивающее. Вот Роберт мне постоянно пел колыбельные первые месяцы.

Сначала Флоренс даже не понял, что произошло. Просто мир на секунду потерял четкость, и вот он уже крепко прижат к телу Йена, который, мелко трясясь, что-то безостановочно хрипло бормотал. Прислушавшись, он смог различить:

— Родной… ты не представляешь… перенес это… я был так далеко… прости… я был нужен… невозможно… потерять вас… тебе тяжело… мучительно… не могу поверить… прости меня…

Внезапно Флоренс ощутил что-то мокрое на плече. Сначала он подумал, что ему показалось, но Йен действительно сбито дышал и едва… всхлипывал. Тихо, практически не слышно, но по-настоящему. Флой почувствовал, что на его глазах тоже появились слезы. Кто-то однажды говорил ему, если альфа плачет из-за омеги, он наверняка и без сомнений любит его.

Флоренсу не было жалко Йена, совсем нет. Ну, может быть, только капельку. Хотя его изнутри начал грызть противный червячок, и от этого Флою было не по себе. Ведь если подумать, Йен сам сейчас потерял сына, едва его обретя. И пусть он, Флой, превратится в этого самого червячка, если Йен не убит горем прямо сейчас.

Глава 4

Позже общее напряжение сошло на нет. Солнце было в зените, когда Йен в попытке отвлечься от плохих мыслей делился моментами своей жизни за прошедшие года, и Флоренс отвечал ему тем же. Омега узнал, что Йен действительно стал доктором наук, выучил техники айкидо и дзюдо, отлично и вполне себе профессионально ловил волну, а также научился готовить множество экзотических блюд. Флоренс же в свою очередь поведал о том, что увлекся поэзией и даже сам пристрастился к перу, опробовал себя в качестве репетитора, обошел все музеи, выставки и художественные галереи в радиусе ста километров, и заодно выучил корейский язык – тут уж брат подсобил.

— Не хочешь прилечь? — Йен заметил бледность Флоя и его заторможенную реакцию на свои слова, совсем умаялся.

— Ладно, — без лишних возражений согласился Флой. Голова была будто пустая, и не хотелось ровным счетом ничего. То количество информации, что Флоренс сегодня получил, мозг отказывался фильтровать.

Флоренс лениво разглядывал хаос на полу перед собой, параллельно думая о том, как будет вычищать ковер от земли. Йен заставил его сегодня и расстроиться, и засмеяться, приуныть и снова улыбнуться. Такую гамму эмоций с другим человеком он не испытывал так давно, что уже успел отвыкнуть, и, казалось, именно от обилия испытанных чувств он сейчас буквально опустошен.

— Знаешь… А я несколько раз порывался взять ребенка из детского дома. Но меня всегда что-то останавливало. Когда ты приходишь туда и смотришь на всех этих детей, которые живут в таких жутких условиях, не зная, что может быть в стократ лучше… Сердце разрывается. Невозможно из всех выбрать одного. Это совсем нечестно… — расстроился вконец Флоренс, сжимая зубы.

Йен старательно молчал, слушал и вслушивался.

— Я делал пожертвования, приносил игрушки, еду, что-то из одежды. Господи, Йен, эти счастливые глаза детей, ты не представляешь, чего стоило смотреть в них ровно, улыбаться, пытаясь не сорваться. В каждого из них будто врос детектор лжи, они ведь чувствуют неискренность за милю.

Какое-то время Флоренс не произносил ни слова и просто смотрел в никуда, словно погруженный в воспоминания. Мужчина придвинулся ближе. А Флоренс сжал руку Йена как будто рефлекторно, на автомате, явно не заметив этого за собой, и продолжил:

— Я захаживаю туда временами. Знаешь, дети там тоже умирают. Кто-то из-за плохих условий, кто-то из-за нежелания жить, кто-то становится объектом побоев…

— Все, прекращай, — отрезал Йен. Достаточно. Не для этого доброго сердечка такие тягостные думы.

Альфа вглядывался в осунувшееся лицо Флоренса и мысленно костерил себя на все лады. Да, все не так хорошо, как казалось бы. Он и сам был хорошо наслышан о детских домах и прежде нередко проявлял участие, когда-то давным-давно внося свой вклад в организацию благотворительных мероприятий в поддержку детям вместе с Джеком. Сейчас это казалось одним из тех немногих светлых дел, что его отец сотворил за всю жизнь.

— Кстати, я живу вместе с племянником Тео, ему девятнадцать. Роберт и Мэй лет семь назад попросили взять мальчишку на воспитание.

— Шалопаем был? — издал смешок Йен, с улыбкой заглядываясь на омегу: попытка поменять тему разговора засчитана. Наверное, Тео отправили в ссылку к дяде из-за проказ. Роберт прошлой ночью уже оговорился, что их сын жил с Флоренсом, но подробностей не раскрывал.