Потерянное и Найденное

Судья Шен стушевалась, неловко переводя взгляд между двумя хранительницами. Она чувствовала, что за признанием главенства принцессы последует увольнение, Анисса не потерпит, чтобы это дело разрешилось положительно. Но совесть подсказывала судье поддержать юную фею, что-то подталкивало ослушаться приказа правительницы. Будто в полном теле женщины, глубоко внутри, с самого детства таился слабо подпитываемый бунтарский дух, и вот теперь он так неистово желал вырваться, что заставлял решиться на безрассудство.

— Однако… — судья прочистила горло, когда поняла, что от волнения голос едва не пропал. — Однако, Ваше Величество, Волшебный Совет включает в себя сильнейших фей всех государств и, если получено заявление, что он существует, закон не может это проигнорировать, сославшись на возраст заявителя. Суд выслушает все стороны дела.

Этель вздохнула с облегчением, на миг расслабившись, стала выглядеть побитой лабораторной мышкой, что радуется окончанию рабочего дня. Маленькая победа свершилась, но впереди ждала томительная неизвестность, исход которой невозможно было предугадать.

Анисса сильнее сжимала пальцы на кресле, пока не почувствовала, как бархат трещит под ногтями. Вынудив себя расслабить руку, она принужденно улыбнулась дочери, сидевшей по другую сторону от судейского места.

— Принцесса, мы готовы вас выслушать, — судья Шен кивнула девушке, ободряюще улыбаясь.

Этель собрала в кулак все силы, вместе с той надеждой, что подарила ей лёгкая, едва заметная улыбка судьи, и поднялась с места. Со всех сторон глядели глаза и слушали уши. Все ждали от неё нелепицы, позора, унижения, и именно поэтому она должна была сделать всё идеально.

— Господа, — Этель нервно теребила пальцами край рукава и, заметив это, заставила себя медленно выдохнуть и спокойно положить ладони на ограждение балкона. — Всем вам хорошо известно, что Седотопия уже многие годы избирает себе хранителя путем голосования. Но нельзя не признать, что мировая общественность, включая Совет, игнорирует эту меру. На самом деле, выборы хранителя — лишь жалкий костыль, которым в государствах вроде нашего, где феи не могут трансформироваться, пытаются поддержать былые устои и следовать традициям. В действительности хранительницей должна становиться самая сильная фея, имеющая крылья и способная менять форму. Основываясь на этих принципах, Волшебный Совет многие года назад обязался титуловать первых трансформировавшихся фей, рожденных в среде, где эта способность давно утрачена…

Этель замялась, случайно бросив взгляд на измотанного, еле живого Рейдена за решёткой. Она нервно сжала пальцы на перилах, но мужчина кивнул и улыбнулся ей.

Родители развелись. Отец уехал в Ихеатромор и даже писем не писал. Мать сослала ребенка в интернат.

А он, Рейден, всегда был рядом. Воспитывал её как родную, поддерживал, заменил отца принцессе… Человек, достойный быть королем.

Он в неё верит. А она верит, что он должен быть свободен.

— Возможно, многие из вас посчитают всё это фантастикой, но я на собственном примере могу продемонстрировать вам, что феи не навсегда лишились крыльев, а лишь забыли, как их получать, — Этель уверенно выпрямилась и улыбнулась, замечая по лицам публики, что посеяла-таки зерно сомнения. — Я — фея из Седотопии, получившая трансформацию, благодаря чему признанная хранительницей этой страны Волшебным Советом. Посему я имею право и требую освободить подсудимого Эвендера.

— Пусть докажет!

— Отродясь такого бреда не слышали!

— Маленькая лгунья!

Публика загудела, недовольные выкрики полились один за другим, выбивая принцессу из колеи. Этель медленно выдохнула, пытаясь никого не слушать и сосредоточиться лишь на тёплой улыбке Рейдена, поддерживавшего её.

По залу эхом разнесся шумный отзвук ударов судейского молотка.

— Тишина! — провозгласила судья Шен, недовольно хмуря брови. — Простите, Ваше Высочество, но, можем ли мы попросить вас…

Не успела она договорить, как фея рядом с ней вспыхнула белоснежным светом и через мгновение предстала перед публикой совершенно преображенной.

— Об этом? — Этель уверенно подняла голову и свысока оглядела онемевшую публику, расслабленно помахивая прозрачными крыльями.

— Да… Пожалуй… — судья пораженно рассматривала величественную волшебницу со скипетром, напрочь забыв о гневно сопевшей по другую руку королеве.

— Не может быть…

— Потрясающе… Как она это сделала?

— Наверно, какая-то иллюзия?

Удивленные люди в зале никак не желали успокаиваться и верить, поэтому Этель, чтобы их урезонить, пришлось взлететь над публикой и угрожающе взмахнуть скипетром.

— Вот мои доказательства права на титул и на удовлетворение моего требования!

Фея опустилась на пол посреди публики и гневно глянула на самого недовольного из зрителей. Её потрясающий, волшебный вид заставил его раскрыть рот от удивления и вмиг позабыть недовольство, когда крылья принцессы замахали почти у самого его носа.