Потерянное наследство тамплиера

— В стихотворении присутствуют ещё двое, это Сонета и Мрак, и на фото тоже двое. Это жена нашего Берендея и по совместительству Даниила Важнова — Варвара Важнова. Вот смотрите, даже на этом старом фото она стоит вполоборота, потому что не сводит с него взгляд, — сказала Зина, тыкая пальцем в фотографию, — а также есть некий Мрак. Методом исключения вот этот парень.

— Зовут его Марк Рейлих, видимо, из потомственных немцев, — вставил Феликс, — живёт до сих пор в этом доме с дочкой.

— Получается, он единственный живой из этой компании, — сказал Зинка, — а не мог ли он за что-то мстить своим друзьям?

— Навряд ли, в день, когда произошло убийство, Марк Рейлих лежал в реанимации и никак не мог этого сделать, — засомневался в его причастности Феликс.

Мозговой штурм прервал телефон, словно решил сделать паузу в затянувшемся разговоре.

— Алло, — ответила Мотя, а затем, покивав головой, положила трубку. — В общем, у нас две новости, — сказала она, — хорошая и плохая, с какой начать?

— Давай с хорошей, — скомандовала Зинка.

— Звонил наш полицейский и сказал, что в баллоне с газом был не обычный газ, а тот, что в советские годы применялся для обработки трюмов от крыс и других вредителей. Он очень токсичный, имеет относительно нейтральный запах. Вариант смерти почти сто процентов, но… — Мотя чувствовала сегодня себя королевой сыска, и стихи, которые она нашла, оказались важны, и её информатор порадовал, в общем, не день, а именины сердца.

— Мотя, мы все во внимании, — не выдержала Зинка, — что «но»?

— Но он выпускался и применялся только пять лет. Потом решили, что он слишком опасен, и сняли с производства. Полицейские проверили, нигде никаких остатков нет и информации, где его взять, тоже.

— Ребята, это приморский район, в том дворе все без исключения работали в порту, а в советские годы все тащили с работы, что плохо лежало, так что тут в каждом доме может быть по такому баллону. Поэтому если это хорошая, то я даже боюсь предположить, какая будет плохая, — усмехнулся Феликс, он тоже сегодня хорошо поработал. Сейчас же его больше всего смущала Стася, которая сидела и смотрела в стену, напряжённо что-то обдумывая.

— А плохая — нашу гостью ты всё-таки героически спас, а не украл. Вчера на неё было совершенно покушение, — виновато сказала Матильда, и все посмотрели на Миру, словно вспомнив, что она существует. Сейчас она держала в руках фотографию какого-то странного предмета и очень внимательно его рассматривала.

— Ты кто по гороскопу? — спросила Мотя, видимо решив, как всегда, найти все ответы там.

— Рак, — ошарашенно сказала девушка, но не от новости, что её пытались убить. В этом-то она как раз и не сомневалась и даже безрезультатно пыталась убедить в этом полицию, а от того, что её знак зодиака понадобился именно в этот момент.

— Ну что, милая моя, могу сказать, — по-деловому вздохнула Мотя.

— Прекрати, пожалуйста, — скривился Алексей, — вон по твоей милости у нас уже ходит не Максим, а Леонид, и не факт, что это вообще лечится.

— Лёшик, ты не прав, — начала объяснять в сотый раз любимому Мотя, но тут же замолчала, потому как Мира произнесла:

— Я знаю, почему их убили и хотят убить меня. — Она положила на стол фото, которое до этого пристально рассматривала, и погрузилась в свои воспоминания.

За месяц до описываемых событий

Мира обожала свой маленький кабинет, свой местечковый краеведческий музей и город, в котором чувствовалась душа. Хотя мэр периодически вёл разговоры о невозможности финансирования и ненужности музея, Мира Михайловна Берёзовая стояла горой за своё детище.