Сегодня он решил воспользоваться этим козырем. Дед умер, и теперь их общая тайна вдруг стала только его. Миша рассудил, что вправе поступать с ней, как считает нужным.
С самого детства дед рассказывал ему сказки о тамплиерах и масонах, о рыцарях и спасителях человечества, охранявших артефакт неведомой силы. Он как сказку читал о правилах и порядках ордена, о белых перчатках и тайном сообществе. Миша привык засыпать под эти убаюкивающие рассказы.
Всё изменилось, когда дед узнал, что несмотря на свой ещё относительно молодой возраст, сильно болен. Как-то раз, придя в спальню к внуку и присев на краешек кровати, тихо сказал:
— Видит Бог, я ждал, — выдохнул он. Мишу, простого советского мальчика, очень поразила изменившаяся интонация деда и то, с каким чувством он говорил о Боге. Раньше такого не было никогда, поэтому до сей поры Миша был уверен, что дед, так же как и все в их семье, не верит в Бога.
— Ты о чём? — удивился Миша.
— Я должен тебе кое-что передать, — сказал тот и начал рассказ. О своём настоящем происхождении, об отце и матери, о их гибели и о том, как его спасли русские солдаты от голода и холода на улице. Как отправили в детский дом и о нянечке, пожалевшей его и давшей свою фамилию и русское имя. Миша слушал деда с открытым ртом, не понимая, правда это или вымысел.
— С немецким именем мне не было бы нормальной жизни в Советском Союзе, даже с учётом того, что я был всего лишь ребёнком. Нянечка, занимаясь каждодневно со мной, научила говорить без акцента по-русски и назвала именем своего погибшего на войне отца.
— Ты до сих пор помнишь немецкий? — поинтересовался шёпотом Миша.
Тогда дед сказал что-то быстро на гортанном и таком страшном для любого русского человека языке. Михаил от неожиданности и страха вскочил с кровати. Даже те, кто по причине своего молодого возраста не застали войну, вздрагивали, услышав немецкую речь, потому что в каждом фильме этот язык был связан с горем.