Потерянное одиночество

– Что «то есть», Пати? Ты сама отказалась от лавров победителя, я вскользь упоминал тебя, если спрашивали, а так – балансировал на грани лжи.

Я молча засмеялась, опустив голову. Черный есть черный.

– Так знает или не знает? – спросила я, отсмеявшись.

– Скорей всего нет.

– Ладно, а после того как мы найдем и вытащим флерсов, что ты можешь предъявить вампам? Как ты можешь их прижать?

– Я не смогу потребовать ничего существеннее денежной компенсации, это же не нарушение секретности, только за это я могу требовать смерти, полного рабства или высылки. За нарушение конвенции только деньги, раз силы с них не взять.

– Ясно. Может быть – я еще точно не знаю – может, я захочу услугу от Алехандро как пострадавшая сторона.

– Не будем делить шкуру неубитого медведя, но моих интересов в этом деле нет, так что – как скажешь, так и будет в данном вопросе. Только какую услугу тебе может оказать вамп?

– Скажи, они, когда пьют кровь, видят яркие эпизоды из жизни жертвы?

– Кто знает… Вроде бы да, но не все, только сильные вампы.

– Мне вспомнилось, что во время того боя, когда Абшойлих мне второй раз руку кусал, у меня было видение из раннего детства. Первый раз откусил кусок и не скривился, а второй… он как будто отравился кровью, в один момент.

– А что тебя удивляет, что ты не можешь понять? Ты тогда так вспыхнула, что все почувствовали – и я и мои противники, а поскольку Абшойлих кусал-пил в тот момент, он наверняка видел твое видение, и это было ударом уже само по себе, и плюс твоя кровь превратилась в белый огонь… Да, я думал, нам конец, но ты смогла собраться, – он нежно взял меня за руку. – Розочка моя, похоже, ты мой единственный друг.

– Да перестань, Седрик, друг – это тот, для кого ты можешь пожертвовать чем-то, а ты, черный универсал, полуволк, и ты не способен жертвовать своими интересами никогда и ни для кого.

Может, и не стоило этого говорить, но мне претила такая его внезапная сентиментальность. Друг… Поклялся не делать зла, иначе не известно, как долго он терпел бы подле себя конкурента, пусть и тихого, не амбициозного.

– Иногда ты бываешь удручающе рассудительной, Пати, – мрачно сказал он.

Я разозлилась.

– Седрик, у меня плохая память, скажи мне, что ты сделал для меня за все эти годы? А?

На его лице промелькнула злость. Да, он мой должник, причем долг очень велик: репутация, жизнь, слава победителя…

– Ты ведь помогала не мне, ты помогала себе тогда!

– Да, совершенно верно. Поэтому давай не будем разбрасываться словами. Мы два сильных filius numinis, которые не мешают друг другу и изредка сотрудничают с обоюдной выгодой, и точка. У тебя нет друзей и не будет никогда, только союзники.

Он изучающе посмотрел мне в лицо.

– Прошлая ночь тебе сильно не понравилась, да? – тихо спросил он.

– Да.

Он опустил глаза в стол и глухо сказал:

– Я не откажусь от второй кормежки, соглашение есть соглашение.

Я привстала и нависла над столом, приблизившись к его лицу, он поднял взгляд.

– Даже не сомневалась, – четко выговорила я и села обратно.

– Да? А вот я сомневался.

– Значит, я тебя знаю лучше, чем ты себя.

– Ошибаешься, Пати, ты меня совсем не знаешь.

Я вздохнула, сейчас разругаемся вдрызг, а нам еще работать вместе.

– Да? Удиви меня, – устало сказала я.

Он сидел, глядя в стол, а потом поднял глаза.

– Нет, ты права. Права во всем. Я не удивлю тебя потому, что хочу еще раз пережить то, что было вчера.

– «Ну уж нет», – мелькнуло у меня.

– … Я не уберег Серхио, я доверял Саббиа, но он использовал меня – их обоих я считал своими друзьями и обоих лишился. Я спутал честность с дружбой, не так уж я умен, да? Ты просто всегда честно выполняла свою часть сделки, только и всего. Ты мой союзник – не больше, но и не меньше. У нас одни интересы, правда, Пати? Тебе ведь выгодно, чтобы главой Совета был тот, кто поклялся не делать тебе зла?

– Да.

– Ну вот и чудно, союзник.

– Вот и чудно, – эхом отозвалась я.

Да… Моя самоизоляция имеет свои минусы. Седрик очень изменился, вампы опять подняли голову, белых в городе почти не осталось, все бело-зеленые перебрались на окраины, розовых немного, и те очень слабы, я единственный белый универсал. М-да… А еще не слишком тонкие намеки Седрика на то, что надо бы разобраться с Алехандро… Оно-то, конечно, надо бы… но вновь откусывать от себя куски я не дам.

– Расскажи мне, что за личность вожак и каково положение в стае, – прервала я затянувшееся молчание.

Седрик принялся подробно отвечать. Вожак-ренегат стар, и он подготовил себе преемника, такого же ренегата, но у преемника имеется конкурент, очень сильный и агрессивный волк, этот конкурент давно бы свалил и самого вожака, да знает, что стая старика уважает и не согласится с насильственным смещением. А вот преемника считают слабоватым, поэтому конкурент ждет своего часа – ухода вожака, а тот в свою очередь тянет время, дабы подтянуть преемника.

Седрик дал мне телефоны и адреса вожака и его помощников, на этом наша встреча завершилась. Когда мы прощались, Седрик, стоя сбоку, обнял меня одной рукой и сказал на ухо: