Потерянное Освобождение

Охранное освещение мерцало оранжевыми и красными цветами в унисон с воющими по всему коридору сиренами. Возле башни транзитной шахты собралась группа из двадцати заключенных в стандартных спецовках и тяжелых ботинках. В руках они сжимали гаечные ключи, заступы, молотки и прочие инструменты — импровизированное оружие, которое на протяжении последних тридцати дней аккуратно выносилось после рабочих смен.

— Ты уверен, что это верная дорога? — спросил Непенна, его испачканное смазкой лицо скривилось от страха, светлые волосы были заляпаны машинным маслом. Бывший инженер на корточках возился у открытого служебного люка, сумка с самодельными инструментами лежала на голом рокритовом полу рядом с ним. — Если мы не отключим подъемники, стражи окажутся здесь через пару минут.

— Путь верный, — заверил его Корвус. План всего здания крепко хранился у него в памяти. Он не мог объяснить товарищам, как ему удалось незамеченным разведать лабиринт коридоров и шахт, но они должны доверять ему. — Диверсионный бунт в ангарном блоке оттянет силы безопасности от блока стражей и транзитного узла в двух милях по направлению к шпилю. Вот почему я выбрал ангар, чтобы отвлечь их внимание.

— Что если ты ошибаешься? — вопрос задал один из самых юных заключенных, мальчик по имени Агапито, интернированный в третьем поколении. Его кожа была землистого цвета, как у всех, кто провел всю жизнь в искусственном климате, глаза были черными и задумчивыми.

— Он разве когда-то ошибался? — Дорсис был командиром группы, политическим поэтом средних лет, назначенный Корвусом за хладнокровие и изобретательность. Остальные обернулись к нему, стараясь найти успокоение в словах командира. — Все знают план действий. Стражи эвакуируют блокпост из башни, мы входим на склады и выносим оружие. Туда и обратно, ничего сверхсложного.

Топот детских ног предупредил Корвуса о приближении Эфрении. Со времени их первой встречи она стала старше на три года. Они пробыли друзьями всего пару месяцев, но из-за стремительно растущего разума и тела он вскоре далеко обогнал девочку в развитии. Тем не менее она все равно оставалась преданной Корвусу. Находчивая и быстроногая, Эфрения играла роль посыльного, используя лазы и вентиляционные трубы, чтобы обходить пикеты стражей.

— На четвертой палубе северного ангара вспыхнул пожар, — отдышавшись, доложила она. — Данро и остальные спрятались на ремонтной площадке, как ты и сказал.

— Хорошо, — сказал Корвус, взъерошив девочке волосы. От ее улыбки он вздрогнул, в равной степени от радости и отчаяния. Радости из-за того, что сможет стать тем, кто освободит ее, от отчаяния же потому, что Эфрения могла погибнуть при этом.

Но о подобном нельзя думать. Корвус присел на колени возле Эфрении.

— На верхней наблюдательной галерее будут стражи, — сказал он ей. — Ты знаешь, куда идти?

— Конечно, Корвус, — ответила она, словно чрезмерно опекающему родителю. — Я пройду по кухонным дымоходам, когда после объявления тревоги печи выключат.

— Хорошо, — повторил Корвус, отослав девочку с отцовской улыбкой. — И найди что-то поесть.

Она кивнула и исчезла в коридоре.

— Быстрей, быстрей, — пробормотал Стэндфар, седой старожил, которого взяли на операцию в качестве взломщика.

— Расслабься, — произнес Дорсис. Командир группы посмотрел на Корвуса, а затем на бронзовый хронометр. — До следующего патруля две минуты.

Корвус согласно кивнул. Его биологические часы были столь же точны как и те, которые могли собрать или украсть заключенные. Они ждали в напряженном молчании, прислушиваясь к усиливающемуся грохоту подъемника.

Наконец лифт с гулким грохотом остановился. Непенна принялся складывать инструменты обратно в мягкую кожаную обертку, поочередно запихивая их в специально предназначенные кармашки. Агапито и Лаудан вцепились в дверь-гармошку и распахнули ее. Остальные подняли инструменты, приготовившись к бою.

Подъемник был пуст.

— Хотел бы я, чтобы ты пошел с нами, — сказал Агапито, пока остальные торопливо запрыгивали в клетку. Юноша вытянул шею, чтобы посмотреть в лицо командиру заключенных-партизан, который теперь стал на голову выше их всех, а его неестественно быстрый рост и не думал замедляться. Корвусу уже не подходила ни одна рабочая форма, поэтому его последователям пришлось сшить ему одежду из краденых одеял, проволоки и крашеных простыней. Черно-серые, она казалась подходящей для лидера, и к тому же была явной издевкой над крикливой формой коменданта. Одежда пока была ему впору, но Корвус знал, что спустя пару недель она разойдется по швам из-за его увеличивающейся массы тела.

— Слишком большой шанс, что меня заметят, — ответил Корвус, похлопав юношу по руке. — Если стражи увидят меня, нашу тайну раскроют. Лучше, если я пока не буду высовываться. Я знаю, что вы отлично справитесь сами.

Кивнув на прощание, Агапито присоединился к остальным в подъемнике. Корвус с улыбкой закрыл дверь и весело подмигнул. Теперь, оставшись в одиночестве, он чувствовал себя как на ладони. Из шахты донесся глухой лязг цепей, когда лифт начал подниматься на верхние уровни.