Потерянное семя

– Чего ради ты заливаешь – погнали в хату! – плечистый втолкнул Маркунина в проём двери мимо женщины и все вошли по одному, увидев стоявших двух здоровых парней с наведёнными на них стволами.

– Вы чего братцы? – спросил Лежек, усмехаясь. – Маркуня, это на кого навёл нас? – вытаращился он.

Маркунин и сам не знал, не ведал во что влип, моргал в оторопи ресницами.

– Руки поднимайте живей и на пол ляжем! – предложил в кожаном плаще. – Давай падай, а то пулю словите! – крикнул, и все стали ложиться. Хозяйка скрылась в другой комнате. Второй стал обыскивать троих, достав у одного нож, у второго нож и газовый пистолет, у третьего из-за пазухи вынул коробку. Маркунину велели встать.

– Что они хотят от тебя? – спросил у него человек в плаще.

– Да земляки это… Без меня им скучно… – буркнул он.

– А коробка золотая, древняя шкатулочка, монеты? – сделал открытие его товарищ, высыпав их на стол.– Всё ясно! Сдадим ментам или перещёлкаем? – деланно спросил он.

– Что, золото, правда? Это твоё? – обратился он к Маркунину, который нехотя кивнул. – Вызывать никого не будем. В машине есть стволы? – спросил он у лежавших братков, те запереглядывались.

– Корь? Посмотри что там у них в тачке, – позвонил второй по мобильнику своему водителю «ауди».

Через пять минут зазвонил телефон. Второй поднёс к уху:

– У них тайничок, две шашки, «Макаров», граната фэшная! – сообщил тот.

– А теперь по одному, братки, дёргаем из наших пределов, не то понимаете, что будет? А нам лишних хлопот не надо, усекли? Давай, – он ногой приказал плечистому, который встал с пола, оглянулся на Маркунина и пошёл к входной двери, встал высокий, за ним и Лежек. Когда они убрались в сопровождении человека в плаще, Маркунин спросил?

– Зачем меня оставили?

– Юра, Яна дома! – вышла Надя с девушкой, говоря на ходу радостно.– Как хорошо, что она приехала, тебя увидит! Это отец, Яна, да, отец твой, специально приехал!..

– Ты из-за этого мне звонила? – спросила девушка.

Маркунин зачарованно смотрел на Яну, статную, высокую, красивую.– А он мне что шёл, что ехал, поняла? – вытаращилась дочь, подавшись к матери.– Отец… тоже мне, чем хотела обрадовать, видала я его в сортире! Он, наверное, такой же, как ты, кидает за милую душу? – девушка презрительно оглядела Маркунина, находя его тщедушным, но ещё не старым, даже молодцеватым, одет вроде ничего, а рожа, как у кидалы за ворот.

– Да он не останется, не бойся, просто на тебя посмотрит. Тебе не нужен? А я пожила бы с ним, – и к Маркунину: – Юра, я правду говорю, хотел бы ты молодость со мной вспомнить? – жалостно спросила Надя, морща лоб.

– А чего – можно, я всё равно бездельничаю, но у меня есть дело… Но сейчас временно не работаю. На день-два останусь! На халяву не буду, – ответил Маркунин, глядя на дочь, словно испрашивая у неё согласия-благословения. То, что Яна так грубо о нём отзывалась, так непочтительно встречала, его нисколько не волновало.

– Деньги у тебя, папа, есть, кем ты работаешь, папа? – с наигранной иронией, даже с издевкой прорекла Яна.– Мамку и себя прокормишь без моей субсидии?

– Хватит, Яна, конечно, хватит, – отрезал он, глупо улыбаясь, чувствуя, что готов перед ней заискивать.

С улицы вернулся молодой мужчина в плаще, к которому она обратилась с ироничным напускным тоном:

– Димчик, мой папаша, знакомся, вот только что от мамани узнала, – и улыбнулась надменно.

– Да? Уже познакомились, – он взял шкатулку у своего напарника, подошёл к Маркунину. – Коли твоя – бери, но золотишко сумеешь загнать, если нет, я возьму это на себя. Торговаться не будем – навар пополам, уверенно добавил тот.

Маркунин растерянно пожал плечами: мол, об этом он и не думал. Но оказывается сбыт древних монет непростое дело, требующее немалого риска и умения, хотя в том, сколько можно было выручить за золото и браслеты и шкатулку, он имел смутное представление, но знал, что у коллекционеров древностей ценятся весьма и весьма высоко. А специалистов-оценщиков знал давно, но где они теперь?

– Вы имеете чёткое представление, на сколько это богатство потянет? – спросил неловко Маркунин.

– Нет проблем! Так что мы загоним и по рукам! – сказал бодро Дима, глядя сурово на мужчину.

– Это, что – твои ценности? – спросила Яна, и Маркунин, видел перед собой прелестные глаза дочери, кивнул готовно. – Дима, дай своим глазомером посмотрю? – и она пошла к столу, высыпала содержимое шкатулки.

– Разве это золото, а почему оно чёрное? – она потерла пальчиками, на которых длинные крашенные ноготки блестели лаком, как сливки спелые, монета засияла. – Красота-то какая! Эти браслетики я себе возьму, позволишь, папа? – насмешливо изрекла она. Её совершенно не интересовало, где он все эти годы, пока она росла, околачивался, впрочем, мать говорила, будто подруга отбила мужа и уехала с ним…

– Всё, Яна, собирайся, нам пора! – жёстко сказал Дима, шагнув к ней решительно.