Потерянное слово

Холодная осень. В саду тихо мокнут
цветы под дождём, что без устали льёт.
А голые сучья в закрытые окна
царапались робко всю ночь напролёт.

Я их не впустил, – я живу одиноко,

и в доме не слышно спешащих шагов;
нет музыки, смеха, нет песен, упрёков,
нет верных друзей и заклятых врагов.

И это ещё невысокая плата

за строчки двойные о жизни простой.
Поэзия - путь без конца и возврата,
усталость, тоска, недовольство собой.

Неладное что-то под небом осенним.

Нагнулся под бурей раскидистый клён.
Цветаева, Пушкин, Рубцов и Есенин, -
как много известных и славных имён...

2010

Ушедшим

Он был поэт народный, – для народа
писал стихи и властью признан был.
И в строчках тех – прекрасная природа,
работы пот, дыхание борьбы,

бессонный труд, заводы и колхозы,

года побед, волнений и труда.
Звучала в них, бесспорно, сила прозы,
а грусть любви была ему чужда.

Потом – свобода и распад державы,

инфляция, последствия её...
А он хотел пьянящей, чистой славы
и вот ушел - туда, в небытиё.

Как много там поэтов одиноких,

забытых незаслуженно подчас.
Уйдем и мы бродить в краях далёких.
Не забывайте, люди, вы о нас...

2010

Серебряный век

Утро раннее, залы пустеют,
все расходятся, гаснет камин.
Незаметно пока еще тлеют
искры те, что неведомы им.

Равнодушно – любезны улыбки,

похвалы же, напротив, скупы.
Здесь, - на почве болотной и зыбкой,
дни белёсы, а ночи слепы.

Бродит ветер в тумане молочном

по просторам немых площадей.
Всё здесь шатко, неверно, непрочно,-
рябь каналов, огни фонарей.

Всё бессмысленно – нету исхода,

нет начала, как нет и конца.
Впереди – новый день и свобода,
запах тленья в пустынных дворцах.

А за окнами тихо и плавно

сыпал мелкий, назойливый снег.
Это было как будто недавно, –
в тот далёкий, Серебряный век.

2010

«Я застрял в этом веке…»

Я застрял в этом веке – Серебряном, древнем,
где всё зыбко в тумане обманчивых слов.
Пропиталась душа колдовским, сладким зельем,
но сменить старый стиль я ещё не готов.

Я читаю запоем стихи Мандельштама

до утра, в бледном свете горящей свечи.
Никогда не погаснет блаженное пламя,
пока плачет печаль в побледневшей ночи.

Мне бы вынырнуть, всплыть в век поближе – двадцатый,

почитать Кузнецова стихи иногда,
но смешались события, люди и даты,
все молчат и спешат, уходя в никуда.

Есть ещё современней и ближе поэты, -

сколько новых вокруг, неизвестных имён...
Тихо гаснет свеча, близко время рассвета.
Между рифмой и сном – выбираю я сон.

2010

«Буковки пляшут...»