Потерянные

– Значит, этот белокурый мажор и есть твой отец? – обращается он к малышу.

Я начинаю трястись от смеха и Джейкоб, не понимая в чем дело, тоже заливается смехом.

– Ты хоть видишь, что он твоя копия? – Райан протягивает руки.

Я передаю ему ребенка. Джейкоб даже не сопротивляется, отлично чувствуя себя в руках Райана. Он дружелюбный малыш.

– Ну да, да похож, – небрежно отвечаю я.

На самом деле, я просто балдею, когда мне говорят, что мой сын моя копия. Слушал бы это вечно.

– Похож, – передразнивает Райан. – Слабо сказано.

В глазах Райана, устремленных на Джейкоба, я вижу непролитые слезы. Могу представить, о чем он думает. Это застывшая и глубоко спрятанная боль.

– Господи, любимая – тихо говорит он. – Если бы ты только оставила мне такое чудо. Возможно, я бы смог справиться.

Я с силой сжимаю плечо друга. У меня нет слов, поэтому своим нелепым пожатием я показываю, что я рядом и что… да что угодно. Лишь бы он справился с этим.

Джейкоб начинает хватать его очки, сделав серьезное лицо. Я со смехом поправляю на нем джинсовую курточку и снимаю шапочку.

– Джеки, скажи дяде Райану, чтобы он немедленно угостил тебя своей пиццей.

Райан тут же спохватывается и начинает суетиться. Ненадолго, но мы забываем о постигнувшем его горе и шумно вваливаемся в зал, где и без нас много шума и полно народу. Мы занимаем столик у окна, и Кейси приносит нам детский стульчик.

– Надеюсь, мамочка не против, что ты пичкаешь его оливками.

Мы наблюдаем, как Джейкоб выковыривает маленькими пальчиками оливки с кусочка пиццы и, морщась, их жует.

– Они ему нравятся, – говорю я. – Так что пусть ест.

– Что ты планируешь делать? – Райан указывает на моего сына и смотрит на меня.

Я смотрю на улицу и расписные граффити напротив, которые уже выучил, когда жил рядом.

– Если бы я только знал. – Запускаю пальцы в волосы, с силой их сжимая. – Для начала разберусь со всем, что у меня осталось от отца, потом займусь чем-нибудь, чтобы обеспечивать его.

– А как же сам? – Райан не сводит с меня пристального взгляда.

– Что сам?

Он со вздохом откидывается на стул и скрещивает руки на груди.

– Я знал, что за всей твоей бравадой скрывается совершенно другой человек. И я не удивлен, что ты так привязался к этому крохотному созданию. Ты идешь на жертвы и это нормально. Но что на счет тебя? Ты планируешь быть рядом со своим сыном, как его отец и муж его матери? Или как отец на расстоянии?

Его слова жестко врезаются в мое сознание, и вся веселость испаряется.

– Райан, зачем ты так?

– Что я такого сказал?

– Не нужно сейчас задавать таких вопросов. Потому что у меня ни на что нет ответов. Пусть все будет так, как и должно быть.

– Нет, Макси, – возражает друг. – Нельзя просто плыть по течению.

– Иногда иного выхода нет.

Мы молча едим пиццу. Джейкобу уже надоели оливки, и он занялся печеньями.

– Извини, старик, – говорит Райан. – Я не имел права задавать тебе такие вопросы.

– Пустяки. Ведь ты прав. – Я ставлю локти на стол. – Как ты вообще? Знаю, глупый вопрос. Но мы теперь видимся реже.

Райан посылает мне грустную и одобряющую улыбку.

– Не волнуйся за меня. Я много работаю, хочу расшириться. Дома мне еще… – он делает глубокий вздох. – Дома мне еще трудно находится. Сестра Аманды, Дженнифер она помогла мне разобрать ее вещи. Знаешь, она все время зовет меня в Нью-Джерси. Они с мужем тоже владеют небольшим кафе. Я бы мог им чем-нибудь помочь, у них четверо детей. Это ведь племянники Аманды. Мы не успели… так что.

– Это отличная идея, друг. Правда.

Прошло мало времени, и у него пока недостаточно сил. Но он справится. Я уверен в этом.

Мы прощаемся с Райаном и идем к машине. Я негромко включаю радио и смотрю в зеркало заднего вида. Джейкоб заметно устал и начинает клевать носом, засыпая. Я порядком утомил его за эти дни. Мне нравится, что он не капризный и вообще с ним нет никаких проблем, учитывая то, что я никогда не имел дел с детьми.

Кирстен присылает сообщение, что еще задержится. Проезжая мимо «Five Leaves», мне приходит в голову безумная идея. Я любил завтракать здесь. Не знаю, но мне кажется, здесь подают самые лучшие завтраки во всем Нью-Йорке.

Я быстро покупаю панкейки на вынос, пока Джейкоб спит. Не имею представления, зачем я это делаю, но мне нравится мой план. Я хочу этого. Только бы она оказалась дома.

* * *

Она дома.

Лив открывает дверь и сонными глазами смотрит на меня с Джейкобом. Малыш спит, положив голову мне на плечо. Я придерживаю его одной рукой, а второй держу контейнер с панкейками.

Лив хлопает глазами в полном недоумении, и ее вполне можно понять. На ней спортивные штаны и майка, волосы в беспорядке. В ее губе мое любимое колечко.

– Не поможешь? – Я выдавливаю улыбку и протягиваю ей контейнер.

Она берет его и все еще молча отходит в сторону, для того чтобы я прошел. Я делаю шаг в ее квартиру и вдыхаю аромат ее кожи и шампуня. Лив уходит в спальню и через секунду возвращается со стеганым одеялом.

– Сюда, – шепотом указывает она.

Я кладу Джейкоба на диван и аккуратно снимаю с него куртку и ботинки. Лив накрывает его одеялом, и я не могу не заметить ее быструю улыбку.

Какая же она красивая.