– Эти земли теперь – мои. – В его тоне звучала абсолютная уверенность. Огненный ореол над его головой вспыхнул, рассыпая искры. – Всякий, кто желает остаться… служит мне.
– Что? – воскликнул Полковник и потряс головой. – Нет уж, этого не будет.
Глаза князя вспыхнули – по-настоящему вспыхнули; Карлоса окатило волной жара, и он, вцепившись в Полковника, оттащил его в сторону.
–
Полковник гневно взглянул на Карлоса, потом – на князя-демона, а затем, повернувшись, пошел обратно к руинам.
– Прошу прощения за его… внезапную вспышку, но… я надеюсь, вы поймете: все это несколько внезапно. То есть… С князем Кашаолом все было немного по-другому. Предполагалось, что…
– Доставь ее сюда.
– Что?
– Алую Леди. Я посмотрю на нее. Доставь ее сюда… К моим ногам.
Карлос кивнул. Это займет какое-то время, и даст ему шанс сбежать, если потребуется.
– О… Да, конечно… Я распоряжусь, чтобы ее доставили сюда. – Демоны все смотрели на него своими пылающими глазами. – Прошу меня простить. – Карлос поклонился, начал пятиться, поклонился еще раз, повернулся и бросился догонять Полковника.
– Ты слышал? – спросил Полковник. – Служить ему? Да я скорее умру, чем буду пресмыкаться перед этим ублюдком. В этом можешь быть уверен.
Карлос слушал, не забывая кивать, а сам думал:
Тем временем они уже дошли до руин, и на них со всех сторон посыпались вопросы. Людям хотелось знать, что происходит и какие у них планы; все они нервно поглядывали на бесконечную реку демонов, вытекающую из ущелья, охватывая их кольцом.
– Черт подери, Карлос, – выпалил Полковник. – Я так и знал, что демоны – это не к добру. Знал ведь.
– Вот как? – бросил в ответ Карлос. – Странно, что-то я не припомню, чтобы я выкручивал вам… – и тут Карлос заметил Гэвина, который вел двух лошадей прочь от выстроившегося в боевые порядки отряда. – О, да вы только поглядите на это. Ваш самый преданный солдат, кажется, собирается сделать ноги. – Вопреки всему, Карлос поймал себя на том, что возможность ткнуть Полковника носом в это обстоятельство доставляет ему глубочайшее удовлетворение. – Да он у вас, оказывается – дезертир.
Полковник резко остановился, но смотрел он совсем не на Гэвина, а на человека, лежавшего на земле возле фургонов; его голова представляла собой дымящуюся массу. Фургон был пуст; дверь распахнута настежь.
Из-за фургона, глядя прямо на них, вышел Велес. Позади его мощных рогов ослепительно сиял золотой нимб – так, что глазам было больно. На его губах играла ужасная улыбка.
– Нет! – вскрикнул Карлос, хватаясь за револьвер. – О, нет!
Велес потер руки, и Полковник вдруг страшно закричал: его голову охватило пламя. Карлос почувствовал, как его голова тоже нагревается, начиная дымиться. Он закричал, повернулся и бросился бежать.
Глава 84
Чет разрезал последнюю цепь и сорвал с головы Алой Леди стальное ведро. Ее полуоткрытые глаза были лишены всяких признаков жизни. Она совершенно очевидно была мертва, но, когда солдаты вокруг них начали вспыхивать один за другим, крича и воя, ее глаза еле заметно засветились.
Мэри бросилась на колени рядом с Четом. Она поднесла одну из звезд к глазам Алой Леди.
– Сехмет, это божья кровь, съешь.
Никакой реакции. Мэри вложила звезду сфинксу в рот.
Алая Леди принялась жевать.
Мэри сунула ей в рот еще одну звезду:
– Это все, что у меня есть.
Алая Леди издала звук, нечто среднее между стоном и ворчанием, и Чет ощутил порыв ветра – воздух волной прокатился прочь от ее тела. Чет отступил на шаг, но тут их с Мэри настигла вторая волна, бросив на прутья решетки. Он подхватил Мэри, и они вместе выпрыгнули из фургона.
У Леди появились призрачные очертания крыльев и лап. Они густели на глазах, и она издала низкое ворчание. Перья и шерсть прорастали, словно молодая трава, и страшные раны закрылись, исчезнув без следа.
Крики продолжались: Велес шел прямо на выстроившихся в шеренгу солдат с распростертыми руками; его пальцы танцевали в воздухе, и каждый, кто попадался ему на пути, немедленно вспыхивал ярким пламенем. Строй встретил его сбивчивым огнем из мушкетов, но пули только отскакивали от его шкуры и от окружавшего его голубоватого сияния.
Чет заметил Ивабог; она раздобыла где-то два ножа и шныряла туда-сюда между душами, подрезая их на ходу. Глаза у нее лихорадочно блестели. Она явно упивалась собственной яростью.
Строй сломался; души разбегались.