Потерянные девушки Рима

Сандра невольно улыбнулась. Она убедилась, что с самого начала ее привели сюда не случайно. Не будучи экспертом по баллистике, она еще раз хладнокровно воспроизвела в памяти перестрелку, случившуюся прошлым утром. Эхо от выстрелов так разносилось по церкви, что было невозможно понять, где именно стоял стрелок. Но после случившегося в туннеле под домом Лары Сандра сомневалась в том, что кто-то на самом деле хочет убить ее. Там, под землей, стрелок имел прекрасную возможность, но не воспользовался ею. Какой-то внутренний голос со всей определенностью говорил Сандре, что это один и тот же человек.

Тот, кто завлек ее в базилику, хотел выяснить, что ей известно. Ведь Давид открыл что-то относительно этого места. Нашел информацию, кому-то очень нужную, и этот кто-то желал завладеть ею любой ценой. Этот человек сначала сыграл на ее чувствах, воспользовавшись тем, что ее жизнь якобы находится под угрозой, и одновременно похваляясь дружбой с ее мужем. Потом он предал ее, сделал наживкой для пенитенциария. Поэтому и спустился за ней в туннель. Сандра обернулась и увидела его в толпе прихожан.

Шалбер наблюдал за ней, держась на расстоянии. У него больше не было причин скрываться.

Она схватилась за кобуру, скрытую под флисовой курткой, давая ему понять, что готова к любому повороту событий. Шалбер протянул руки перед собой и медленно двинулся ей навстречу, без каких-либо враждебных намерений.

– Чего ты хочешь?

– Думаю, ты уже все поняла.

– Чего ты хочешь? – повторила Сандра с металлом в голосе.

Шалбер взглядом показал на Христа Судию:

– Оправдаться.

– Это ты в меня стрелял.

– Я подсунул открытку со святым под дверь гостиничного номера и завлек тебя сюда, потому что хотел заполучить фотографии Давида. Но когда ты позвонила мне на сотовый, понял: нужно что-то предпринять, иначе ничего не выйдет. Я действовал наобум.

– Что обнаружил мой муж относительно этого места?

– Ничего.

– Итак, ты притворился, будто спас мне жизнь, завоевал мое доверие, навешал на уши лапши насчет того, как близко ты знал моего мужа. – Ты спал со мной, ты заставил меня поверить в искренность твоих чувств, хотела она добавить, но удержалась. – И все ради того, чтобы завладеть фотографией священника со шрамом на виске.

– Да, я играл роль, но и ты тоже. Я понял, что ты врешь, что ты показала мне не все фотографии, я ведь всегда чувствую ложь, помнишь? Ты заключила какой-то договор со священником, да? Ты надеешься, что он поможет тебе докопаться до истины в деле убийства Давида.

Сандра рассвирепела:

– Поэтому ты следил за мной: чтобы добраться до него.

– Я следил за тобой и затем, чтобы тебя защитить.

– Перестань. – Сандра говорила резким тоном, лицо ее выражало не только обиду, но и отвращение. – Не хочу больше слушать вранье.

– И все-таки кое-что ты выслушаешь. – Шалбер тоже не собирался ее щадить. – Твоего мужа убил пенитенциарий.

Сандра была потрясена, но не хотела это показывать:

– Теперь тебе ничто не мешает это утверждать. Думаешь, я тебе поверю?

– Ты не задавалась вопросом, почему Ватикан в какой-то момент решил распустить орден пенитенциариев? Что-то крайне серьезное подвигло папу на то, чтобы принять такое решение, ты не находишь? Что-то, до сих пор хранящееся под спудом. Что-то вроде… побочного эффекта их деятельности.

Сандра молчала, ожидая продолжения.

– Архив Paenitentiaria Apostolica – место, где с незапамятных пор зло изучалось, разбиралось на части, анализировалось. Но существует правило, согласно которому каждый пенитенциарий имеет доступ только к одной части документации. Это не только для поддержания секретности, но и потому, что никто не может вынести знания зла в таком количестве. – Убедившись, что Сандра слушает его со всем вниманием, Шалбер продолжал: – Пенитенциарии тешили себя иллюзией, будто, собрав возможно более полную казуистику всех грехов, они смогут осмыслить проявления зла в истории человечества. Но как ни старались священники его классифицировать, подгонять под определенные категории, зло находило способ ускользать от какой бы то ни было схемы, его никак нельзя было предугадать. Всегда находились аномалии, мелкие несовершенства, за которые, однако, можно было зацепиться. Так пенитенциарии из простых исследователей и архивистов превратились в следователей, принимая непосредственное участие в отправлении правосудия. Самый великий урок, преподанный архивом, урок, для этих священников драгоценный, заключается в том, что зло, единожды порожденное, порождает другое зло. Порой оно заражает безудержно, всех без разбора. Но вот о чем не подумали пенитенциарии: они сами, будучи людьми, могут быть вовлечены в этот процесс.

– Ты хочешь сказать, что со временем зло совратило их с пути истинного?

Шалбер кивнул.