Потерянные души Уиллоубрука

— Решил, ты заслуживаешь правды. Я ведь вижу, ты хороший человек. А не знать, что случилось с близкими, куда хуже, чем знать.

— Если я хороший человек, то зачем ты так поступаешь со мной? — У нее сорвался голос. — Я не заслуживаю того, чтобы меня снова заперли.

— Извини. Но я не знаю, что еще делать. Я не могу сказать им правду. — С печалью в глазах он направился к ней, вытянув руку.

Она заставила себя замереть на месте, словно готовая принять утешительный жест, затем в последнюю секунду уклонилась, подбежала к двери и дернула за ручку. Дверь была заперта. Сейдж обернулась лицом к нему, прижимаясь спиной к холодной стали.

Эдди невесело рассмеялся.

— Ты в самом деле считаешь меня дураком? Думаешь, я оставил бы дверь незапертой?

— Пожалуйста, просто дай мне уйти. Я здесь не выживу. Мне нужно выбраться. — Она вымучила улыбку, надеясь убедить его, что они по-прежнему могут быть друзьями. Улыбка скорее походила на спазм. — У тебя все еще есть ключи. Ты можешь уходить потихоньку и навещать меня, когда захочешь.

Он подошел ближе, страдальчески глядя на нее.

— Лжешь. Ты меня боишься, по глазам вижу. И правильно делаешь, что боишься, потому что я не позволю ни тебе, ни кому другому встать между мной и тем, ради чего я здесь. Ты считаешь меня чудовищем. И хочешь, чтобы я ответил за убийство твоей сестры. Но пойми: дело не только в тебе и во мне. — Он отступил на шаг и сунул руки в карманы. — Чуть не забыл. Я тебе кое-что принес. — Эдди вытянул вперед стиснутые кулаки, словно играя в игру. — Угадай, в какой руке?

Сейдж помотала головой, но он все равно раскрыл кулак. На ладони лежал красный цилиндрик, похожий на большой тюбик губной помады. Встретившись глазами с Эдди, Сейдж увидела злобный блеск, и кровь застыла у нее в жилах. Затем он рассмеялся, и это было жутко.

Она повернулась и забарабанила в дверь с криком:

— Помогите! Кто-нибудь! Пожалуйста!

Он схватил ее за руку и дернул к себе. Она упала на колени, пинаясь, крича и вырываясь. Эдди рывком поднял ее, перетащил на кровать и вдавил в матрас.

— Ты все только усложняешь, — рявкнул он. Закрыв ей рот потной рукой, он большим пальцем сдвинул колпачок с «тюбика», и в воздухе блеснул серповидный клинок.

Сейдж пыталась кричать, но он еще крепче зажал ей рот и оседлал ее. Она дергалась под ним, но без толку: Эдди был слишком тяжелым, слишком сильным. Она размахивала руками, пытаясь выдернуть у него нож, но ловила только воздух, а клинок ходил взад и вперед, раз за разом рассекая ей кожу.

— Что, не в твоем вкусе цвет? — издевательски спросил он.

В этот момент Сейдж изо всех сил впилась зубами в его пальцы, ухватив два из них. Эдди взвыл, и она еще крепче сжала челюсти, брыкаясь и мотая головой, как бешеная собака, пока плоть не подалась под зубами. Боль согнула Эдди пополам, и Сейдж вдавила ему в глаз большой палец. Свободной рукой Эдди попытался оттолкнуть ее руку, но случайно рассек себе висок, срезав большой лоскут кожи. Выругавшись, он схватился за лицо и выронил нож. Разжав зубы, Сейдж обеими руками изо всех сил толкнула его в грудь. Удивленно хрюкнув, он скатился с кровати, упав на бок.

Сейдж вскочила, бросилась вперед, схватила нож и всадила Эдди в бок. Глядя вниз, он попытался вытащить лезвие окровавленной рукой, пошатываясь, как пьяный. Она сама выдернула нож и отступила, сжимая его в кулаке, готовая снова ударить, если Эдди подойдет ближе.

Когда он бросился вперед, скрючив пальцы, Сейдж изо всех сил всадила нож ему в шею. Оцепенев, Эдди уставился на нее с мрачной смесью отчаяния и ярости, но потом возбуждение покинуло его, и он повалился на колени, схватившись рукой за шею. Кровь хлестала у него между пальцев, красными ручьями стекая по локтю и груди. Затем он рухнул на пал вниз лицом.

Сейдж отступила и прислонилась к стене, задыхаясь от подступающего крика. Теплый медный привкус крови наполнил рот, и она несколько раз сплюнула, пытаясь отделаться от него, затем вытерла губы тыльной стороной ладони, оставив на лице влажный след слюны и крови. Кровь, измазавшая ей руки и одежду, тяжелыми теплыми каплями падала на пол.

Чувствуя подступающую слабость. Сейдж осмотрела свои повреждения. Предплечья и запястья были покрыты крестами рваных порезов, на кистях рук осталось несколько глубоких колотых ран. Она ничего не чувствовала, когда Эдди кромсал ее, но теперь руки словно горели в огне. Прижав их к бокам, чтобы замедлить кровотечение, она посмотрела на него.

Он лежал на животе посреди расползающейся кровавой лужи, отвернув лицо, раскинув руки и ноги под странным углом. Сейдж неотрывно глядела на его спину, напрягая глаза, пытаясь понять, дышит ли он. Сказать наверняка было трудно: сердце у нее билось так быстро и громко, что палата словно вздрагивала при каждом ударе.