Потерянные души Уиллоубрука

Сейдж упала на колени, вывернулась из рук санитара и поползла к выходу. Но мужик оказался проворнее: он сцапал ее, обхватил за пояс и понес через зал. Сабо свалились у нее со ступней, загрохотав по плиткам пола. Сейдж визжала, пинала его, колотила ему кулаками по груди и лицу, но он не сдавался.

— Кто-нибудь, пожалуйста! — кричала она. — Помогите мне! Я не отсюда! Меня принимают за другую!

Она вцепилась ногтями в лицо санитара, разодрав ему нижнее веко. Хрюкнув, тот дернул головой, затем протащил Сейдж через дверь в коридор, в котором опять были бесконечные двери.

В конце коридора он втолкнул ее в смотровую комнату, заставленную белыми шкафами, где стоял резкий запах медицинского спирта. Там он, швырнув на пол ее куртку, насильно уложил Сейдж на каталку и прижал, сдавливая потными ладонями ее руки. Она билась на матрасе, кричала, плакала и задыхалась. Доктор молча ждал, прислонившись к стене. Потом вбежала медсестра и пристегнула лодыжки и запястья Сейдж к поручням каталки.

— Отпустите меня! — кричала Сейдж. — Кто-нибудь, помогите, пожалуйста!

Когда медсестра застегнула кожаные ремни, санитар затянул их, затем отступил назад и, тяжело дыша, утер пот со лба.

— Это для вашего же блага, — пояснил доктор. — Так что, пожалуйста, перестаньте сопротивляться.

Сейдж изо всех сил дергалась и натягивала фиксаторы, но не могла толком пошевелиться.

— Зачем вы так со мной? — кричала она. — Я не Розмари. Я ее близнец, Сейдж. Вы бы лучше искали мою сестру, чем меня тут связывать. Выслушайте меня, пожалуйста! — На мгновение она перестала сопротивляться и попыталась выровнять дыхание. Чем больше она будет бороться, тем меньше ее станут слушать. Нужно заставить себя действовать разумно и спокойно, как бы она ни истерила про себя. — Нашему отчиму сказали по телефону, что моя сестра пропала, вот я и приехала. Позвоните ему сами и спросите. Он вам скажет, кто я.

— Ну-ну, — отозвался доктор. — Вы уже много раз говорили об этом с доктором Болдуином. Вас зовут Розмари, а не Сейдж. Сейдж — это просто часть вашего душевного расстройства и результат вашего спутанного мышления, помните?

— Ничего я не помню, потому что это неправда! Я не моя сестра, у меня нет никакого расстройства, и мышление у меня нормальное. Мы с ней однояйцевые близнецы, вот вы меня за нее и приняли. Просто позвоните моему отчиму, пожалуйста!

По знаку врача медсестра выдвинула ящик шкафа и достала стеклянный пузырек и блестящий шприц.

— Нет! — разрыдалась Сейдж. — Пожалуйста, не надо. Дайте мне встать. Я не убегу, правда! — Придавленная кожаными ремнями, она не сводила глаз с иглы, чувствуя, как ужас сжимает горло. — Пожалуйста, я буду хорошо себя вести, честное слово! Это совсем необязательно!

Решительно поджав губы, медсестра проскользнула между врачом и каталкой, задрала рукав Сейдж и вонзила иглу ей в руку.

— Не-е-ет! — завопила Сейдж. — Пожалуйста!

Управившись с уколом, медсестра прихватила пузырек и шприц и, не сказав ни слова, вышла из палаты, захлопнув за собой стальную дверь. Санитар и врач посмотрели на распростертую Сейдж.

— Вы нас опять изрядно напугали, милочка, — заявил доктор. — Где вы на этот раз прятались?

Грудь и лицо Сейдж залило огнем. Зажмурившись, она хватала ртом воздух, борясь с разливающимся по телу ужасом. Решив, что снова может говорить, она открыла глаза и уставилась на врача, с трудом выдавив:

— Нигде я не пряталась. Я приехала сюда на автобусе, чтобы искать Розмари, и… — Она замешкалась. Внезапно ее повело.

— Ничего страшного, — сказал доктор. — Все будет хорошо. Мы вас не обидим. Мы просто хотим помочь. Вы ведь и сами знаете, верно?

Она повернула голову, собираясь умолять, чтобы он выслушал ее, но мягкие слова комкались во рту, слипаясь, как глина. Палата расплывалась, тускнела, углы скручивались, утопая в клубящейся дымке. Лицо санитара слилось с белой униформой, черты доктора смазались, его глаза и рот смялись в серую массу.

— Не волнуйтесь, Розмари, — сказал доктор; его голос замедлялся, приобретал глубину, как запись на неправильной скорости. — Теперь вы в безопасности. Просто расслабьтесь. Обещаю, мы не допустим, чтобы вы себе навредили.

— Я не Розмари, — пробормотала она. — Я…

Закончить она не успела. Веки налились свинцом; она моргнула, потом еще, пытаясь перебороть отраву, которая циркулировала в ней вместе с кровью, лишая сил. Затем Сейдж начала проваливаться в небытие. Палата потемнела. Сейдж боролась со сном, пыталась продолжать говорить, но в ушах нарастал рев, перекрывая любые звуки. Все было бессмысленно. Она закрыла глаза в третий раз, и мир исчез.

* * *