Потерянные души Уиллоубрука

— Может, за вами приедет отчим или пусть лучше кто-нибудь из моих ребят вас отвезет?

— Пожалуйста, пусть полицейские меня отвезут. И как можно скорее.

— Будет сделано. Доктор Болдуин позвонит вашем отчиму и предупредит, что вы возвращаетесь, и…

— Не знаю, дома ли он, — перебила его Сейдж, — а если дома, ему в любом случае без разницы. К тому же я привыкла быть сама по себе.

Доктор Болдуин поднял на нее усталые глаза:

— Хочу, чтобы вы знали, как я сожалею обо всем, что здесь произошло. Но я не собирался причинять вред ни вам, ни кому-либо еще. Я думал, что поступаю правильно. Получив от коронера свидетельство о смерти Розмари, я сразу же отправлю его вашему отчиму и подошью копию в дело.

Возможно, Сейдж лишь показалось, но сожаление в голосе доктора Болдуина звучало неискренне. Учитывая, сколько людей пострадали в подведомственном ему заведении, его лукавство не удивляло, однако Сейдж видела, что он боится. Боится того, что произойдет, когда станет известно об убийствах; боится, что она может вчинить ему иск за удержание ее против воли. Она действительно могла бы засудить его и оставить без гроша или хотя бы спросить: «Неужели это все, что вы можете мне сказать?» Но у нее не было сил. Она просто хотела домой. Знать, что подлец боится, было достаточно — пока.

Меняя тему, Болдуин повернулся к Нолану:

— Вы хотели посмотреть личное дело Уэйна?

— Да. Мне нужен его адрес.

Доктор Болдуин бросил взгляд на сержанта Кларка, удостоверяясь, что тот не будет хвататься за пистолет, затем встал, подошел к черным картотечным шкафчикам и выдвинул ящик.

Пока доктор Болдуин стоял к нему спиной, Нолан бросил окурок в чашку с остывшим кофе.

Порывшись в ящичке, доктор Болдуин достал папку, сел и открыл ее. Пролистав бумаги, он нахмурился, с каждой секундой наливаясь краской.

— Что-то не так, доктор? — поинтересовался следователь.

— Боюсь, что да, — ответил Болдуин. — Личное дело Уэйна Майерса исчезло.

Глава двадцатая

К тому времени, когда Сейдж официально отпустили, бледное солнце уже закатывалось, а дневные серые облака сменились глубокой холодной синевой подступающих зимних сумерек. Чуть раньше доктор Болдуин позвонил Алану, чтобы сообщить ему о Розмари, но трубку никто не взял, что неудивительно. Вероятно, Алан был на работе — если только не смылся из города, оставив Сейдж без жилья. Может, завис у какой-нибудь шлюхи или все еще рыбачит с Ларри, что казалось маловероятным, хотя было бы недурно. Сейдж страстно хотелось несколько дней пожить в квартире одной.

Она стояла рядом с детективом Ноланом в главном фойе административного корпуса, высматривая полицейскую машину, которая должна была наконец отвезти ее домой. Казалось, прошло сто лет с тех пор, как она вошла в те же самые двери, приехав ради поисков Розмари. Когда к тротуару в конце концов подъехала черно-белая машина, Сейдж чуть не задохнулась от слез. Она действительно покидает Уиллоубрук. Взявшись за ручку двери клиники, Сейдж замешкалась и оглянулась на следователя.

— Спасибо вам, что слушали меня, — сказала она прерывающимся голосом.

— Не за что, дружище. Я бы сам подвез тебя домой, но мне еще нужно поговорить с доктором Хаммондом и Эдди Кингом.

— Я знаю, — кивнула она. — Все у меня будет в порядке. Передайте Эдди спасибо от меня, ладно?

Он кивнул:

— Понятное дело. Не уезжай с острова, договорились? Нам с тобой нужно будет на днях еще разок потолковать. — Он извлек из кармана карточку со своим именем и номером телефона. — И позвони мне, если что понадобится или вспомнишь детали, полезные для дела.

Кивнув, она толкнула дверь и вышла из Уиллоубрука. Затем, помедлив на верхней ступеньке, глубоко вдохнула, безмерно благодарная за обретенную свободу. Почему-то казалось, что теперь она ощущает все запахи — и холодную влажность снега, и землистый аромат голых веток, и даже мостовую. Прохладный ветерок, ласкающий лицо, доносил далекий шум транспорта, работающих двигателей, пение шин, автомобильные гудки. Глаза у Сейдж наполнились слезами. Спустившись по каменным ступеням, она торопливо прошла по тротуару и, не оглядываясь, юркнула на заднее сиденье полицейской машины. Коп на переднем сиденье быстро прикрыл рукой нос, словно от дурного запаха, и покосился на нее в зеркало заднего вида.

— Меня зовут Майнор, — представился он. — Вы в порядке?

Она кивнула, удивляясь, почему он зажал нос, но потом сообразила, что от нее, должно быть, воняет. Доктор Болдуин звонил в прачечную, чтобы ей принесли чистую одежду — платье в цветочек и коричневые кожаные туфли, которые, казалось, до этого носила чья-то бабушка, и Сейдж выбросила свои заношенные трусы и лифчик, но на ней все еще оставалось пальто Эдди, заляпанное грязью, кровью и дерьмом, а волосы были сальные и немытые.

— Детектив Нолан велел отвезти вас в апартаменты Гринуэй в Маринерз-Харбор, так?

— Да.

— Понятно. Будет сделано! — Он кивнул, включил передачу и отъехал от административного корпуса.