Потерянные годы

– Если хочешь знать, да. – Я покраснел от досады. – Ну как ты не понимаешь? Мне необходимо вернуть себе прошлое! Узнать свое имя! И меньше всего мне сейчас хочется встревать в то, что здесь у вас происходит. Ты не можешь просить меня бросить свое дело только из-за того, что тебе приснился дурной сон!

Девочка сурово смотрела на меня.

– И далеко бы ты ушел, если бы Друма не был добр к тебе?

– Ушел бы туда, куда мне нужно. Я ведь смог добраться до этого острова без всякой помощи!

– Ты похож на грудного младенца, который говорит, что сам раздобыл себе пищу и кров!

– Я не младенец!

Риа втянула воздух сквозь зубы.

– Послушай меня. Я – единственное человеческое существо, которое живет в этом лесу. Ты не найдешь здесь больше ни одного мужчины, женщины или ребенка, кроме редкого чужака, пробравшегося в лес подобно тебе. Но мне ни на минуту не приходит в голову, что я живу здесь самостоятельно. Что я могла бы остаться в живых без чужой помощи – помощи Арбассы, или Квен, или птицы аллеа, чью красоту я бережно храню в памяти, хотя мне вряд ли еще раз повезет увидеть ее. Если Друме плохо, значит, им всем будет плохо. И мне тоже.

Она умоляюще протянула ко мне руки.

– Прошу тебя. Помоги нам.

Я отвернулся.

– Он не поможет нам, – презрительно бросила Квен.

Риа стремительно направилась к двери.

– Пойдем со мной. Я хочу, чтобы ты увидел то, что умрет вместе с Друмой.

Она начала спускаться по ступеням винтовой лестницы, вырезанной в стволе Арбассы, и я последовал за ней, хотя и с неохотой. Я был твердо уверен в том, что мои поиски нужно вести где-то в другом месте – в других частях Финкайры, а возможно, даже за морем. Но в любом случае, не в Лесу Друма. Но даже если я задержусь здесь, размышлял я, как я смогу помочь Рии, не обращаясь к своему могуществу, пользоваться которым мне запрещено? Я печально покачал головой, будучи уверен в том, что нашей недавно возникшей дружбе пришел конец.

Прежде чем уйти, я оглянулся на Квен. Она ничем не выразила своих чувств по поводу моего ухода – за одним исключением. Глаза ее, похожие на капли, с ненавистью следили за Несчастьем; было ясно, что она рада расставанию с драчливой птицей. И, словно догадавшись о чувствах старухи, сокол поднял лапу и с хищным видом выставил когти в сторону Квен.

Спускаясь по лестнице, я снова вдохнул знакомый аромат леса после дождя и подумал, что, наверное, больше не вернусь сюда, в гигантское дупло, занимавшее всю внутренность дуба. Я остановился, чтобы рассмотреть любопытные надписи, покрывавшие стены Арбассы.

Риа уже была внизу и крикнула мне:

– Идем!

– Я просто хочу в последний раз взглянуть на эти письмена.

Даже в полумраке, царившем на лестнице, я заметил выражение изумления на ее лице.

– Письмена? Какие письмена?

– Здесь, на стене. Разве ты не видишь?

Девочка вернулась ко мне и долго смотрела на то место, куда я указал, но я понял, что она не может различить никаких надписей.

– А что здесь написано?

– Не знаю.

– Но ты видишь буквы.

– Да.

Риа пытливо взглянула мне в лицо.

– Ты видишь мир не так, как я, верно?

Я кивнул.

– Ты видишь без помощи глаз.

И снова я кивнул.

– Причем можешь видеть такие вещи, которые я не вижу, хотя у меня есть глаза. – Риа прикусила губу. – Теперь ты кажешься мне еще более чужим, чем в тот день, когда я встретила тебя.

– Может быть, для тебя будет лучше, если я останусь чужим.

Несчастье взволнованно захлопал крыльями.

– Ему здесь не нравится, – заметила девочка, направляясь к двери.

Я последовал за ней.

– Наверное, он знает, что о нем думает Арбасса. – И, помолчав, я добавил: – Не говоря уже о том, что думаю о нем я.

Скрипнула кора, и в стволе возникла щель. Мы вышли на поляну, озаренную утренним светом, просачивавшимся сквозь густую листву, и дверь тут же захлопнулась за нами.

Риа бросила взгляд вверх, на раскидистые ветви Арбассы, затем быстрыми шагами направилась в лес. Я поспешил за ней; Несчастью это не слишком понравилось, и он крепче уцепился за мое несчастное плечо.

Вскоре мы оказались у подножия высокого бука со сморщенной от старости серой корой.

– Иди сюда, – позвала меня Риа. – Я хочу тебе кое-что показать.

Я подошел. Она приложила ладонь к стволу дерева.

– Бук – самое разговорчивое из деревьев. Особенно старый. Слушай.

Глядя вверх, на ветви, она издала негромкое шипение. Ветви немедленно зашевелились, откликнувшись на призыв, и зашептали что-то. Риа меняла высоту звука, громкость, тон, и дерево, казалось, отвечало ей. Вскоре между девочкой и буком уже шел оживленный разговор.

Через какое-то время Риа обернулась ко мне и заговорила на обычном языке.

– А теперь попробуй ты.

– Я?

– Да. Сначала приложи ладонь к стволу.

Я, все еще сомневаясь, повиновался.

– А теперь, прежде чем говорить, послушай.

– Я уже слышал, как шелестят ветки.

– Слушай не ушами. Слушай рукой.