Потерянные и забытые воспоминания

— Анна… — вполголоса с жалостью во взгляде произносит Даниэль. — Пожалуйста… Прости меня за то, что я предал тебя и заставил разочароваться во мне. Я неоднократно говорил о том, как сильно сожалею о том, что совершил эту огромнейшую ошибку и своими руками разрушил все, что так бережно хранил. Все то, чем так дорожил. Все, что до смерти боялся потерять. Не только ты одна боялась потерять меня. Я и сам каждый день буквально сходил с ума от мысли, что мог потерять тебя. И я так и не смог сохранить в целости ту стену, что успел выстроить за все это время. Я потерял абсолютно все. А все из-за наивности и тупости. Сейчас речь не идет о том, что я едва не потерял своих друзей. Речь о том, что я поневоле оказался предателем, таким бессовестным образом разочаровавший свою девушку. Хотя совсем этого не хотел. Не хотел потерять ту, к которой так крепко привязался.

Даниэль на пару секунд замолкает и нервно сглатывает, все еще продолжая с жалостью во взгляде смотреть на Анну и держать ее за руки.

— Наверное, я еще никогда не ненавидел себя… — качает головой Даниэль. — Никогда не был так разочарован. Никогда не испытывал такого стыда. Перед тобой. Перед друзьями. Перед семьей. Ничего из того, в чем я когда-либо был виновен, не заставляло меня так мучиться от угрызений совести, как нежеланная измена той, которую так сильно люблю. Я и сейчас продолжаю ненавидеть себя. За то, что так отвратительно поступил с тобой. Серьезно, Анна, если бы не обязательства перед друзьями, сестрой и группой, я бы уже давно куда-нибудь сбежал и больше никогда не попадался кому-то на глаза. Особенно, тебе и твоим родителям. Иногда… Иногда я думаю, что они не должны так хорошо относятся ко мне. Я совершил столько ошибок, что просто не заслуживаю такой чести. Не только за время амнезии, но и за всю свою жизнь.

Даниэль очень тихо выдыхает, пока Анна с жалостью в полусухом взгляде смотрит на него и чувствует, что ей невыносимо больно видеть на мужчину, совсем не похожий на того, которого она знала когда-то давно.

— Хоть я много раз извинялся перед ними за предательство, мне все равно стыдно смотреть им в глаза, — с грустью во взгляде добавляет Даниэль. — Но еще больший стыд я испытываю перед тобой, Анна… Мне реально стыдно смотреть тебе в глаза после всего, что я сделал. Но клянусь, если бы я был в твердой памяти, то немедленно послал бы ту иностранку куда подальше и не позволил бы ей даже прикоснуться ко мне. За все то время, что мы встречались, я всегда был предан лишь тебе и делал все, чтобы ты была счастлива. У меня никогда никого не было, и я не изменял тебе, когда мы жили вместе. Да я и не хочу встречаться с другой девчонкой. Я хочу быть только с тобой. Памятью родителей клянусь, если ты вернешься ко мне, то навсегда забудешь, что значит страдать, слышать оскорбления и терпеть физическое насилие. Я ни за что не посмею сотворить с тобой то, что делал Поттер. Ни-ког-да! Я буду относиться к тебе как к королеве и сделаю все, о чем ты меня попросишь.

Только Анна хочет покрепче сжать руки Даниэля, но тот отпускает их, нежно гладит ее лицо и убирает пару рыжих прядей с глаз, в которые он вполне уверенно смотрит. Сама девушка скромно улыбается, хотя и чувствует, как ее сердце сжимается от того, как сильно бледный, взволнованный мужчина трясется.

— Черт… — дрожащим голосом произносит Даниэль. — Я… Я бы точно сошел с ума, если бы ты погибла. Если бы ты знала, что за ужас я пережил, когда ты была едва ли не при смерти после того зверского избиения. Я едва держался, чтобы не слететь с катушек и наплевать на все и всех. Те два дня были для меня худшей пыткой, чем амнезия. Мне было настолько плохо, что порой хотелось заснуть и не проснуться. Все видели, как мне было плохо. Но никто не мог ничего сделать. А я усердно делал вид, что все переживу. Да, они знают кое-то обо мне, но я никогда не говорил всего, что чувствую. В то время мне казалось, что я больше никогда не смогу снова испытать счастье и улыбаться… Широко… Искренне… Я всегда считал себя сильным и непоколебимым и казался холодным и наглым. Но… Пережив все случившееся, я понял, что не смогу справиться с таким тяжелым ударом. Ни один удар по лицу или в живот не сравнится с той болью, что я чувствовал, когда сутками сидел возле тебя в палате и ждал, когда ты дашь понять, что жива. Это было невыносимо. Я чувствовал себя так, будто умирал. Медленно. И мучительно.

— Даниэль… — дрожащим голосом шепчет Анна, позволив слезам течь по ее щекам, пока она сама с невероятной жалостью во взгляде смотрит на Даниэля и качает головой.