Потерянные слова

— Не он должен прощать тебя, Эссимей, — прошептала она мне на ухо. — Никто, кроме тебя самой.

Ноябрь 1907

Мы с Лиззи сошли с поезда, поставили чемоданы на перрон и подняли воротники, защищаясь от ноябрьского холода. В Шропшире мы оставили бабье лето, а Оксфорд встретил нас зимой. Пока мы ждали повозку, чтобы доехать до Саннисайда, я вспомнила, что за каменными домами течет река Чаруэлл.

В Саннисайде листья деревьев все еще алели на фоне серых стен Скриптория и кухни. Стоя под ними, мы с Лиззи попрощались. Нам было тяжело расставаться, как будто мы разъезжались в разные стороны, хотя на самом деле мы вернулись в привычное для нас место. Что-то изменилось. Лиззи стала другой, или, возможно, теперь я смотрела на нее по-другому, как на женщину, у которой, помимо заботы обо мне, была личная жизнь. Когда мы уезжали из Оксфорда, я, как и всегда, была ее подопечной. Теперь мы обнимались, как подруги, и обоюдно поддерживали друг друга. В Шропшире мы обе нашли то, что давно искали, однако, обнимая ее, я боялась, что ее обретенная уверенность в себе окажется слишком хрупкой перед той жизнью, которая ждала ее в Оксфорде. Лиззи тоже беспокоилась за меня, и она высказала свои опасения в укромной тишине наших объятий.

— Дело не только в прощении, Эссимей. Мы не всегда можем выбирать то, что нам хочется, но мы можем взять все хорошее из того, что у нас остается. Постарайся не думать лишнего.

Лиззи заглянула мне в лицо, но я не могла дать ей никаких обещаний, только крепче обняла ее в ответ.

Миссис Баллард, опираясь на палку, придерживала для Лиззи дверь кухни. Я повернулась к Скрипторию. Пришло время снова окунуться в будни.

При каждом моем возвращении домой Скрипторий словно уменьшался. Я была рада этому, когда вернулась от Дитте: он окутал меня стенами из слов, и я чувствовала себя защищенной. В этот раз все было по-другому. Я стояла на пороге с чемоданом в руках и гадала, сумею ли я в него поместиться.

У доктора Мюррея появилось три новых помощника. Двое сидели за сортировочным столом, а для третьего поставили рабочий стол рядом с моим. Папа увидел меня на пороге, и его лицо расплылось в улыбке. Он так быстро вскочил, что опрокинул стул. Папа попытался схватить его, но бумаги, с которыми он работал, разлетелись в разные стороны. Я опустила чемодан и нагнулась за листочками, упавшими под сортировочный стол. Когда я протянула их ему, он прижал мою руку к губам и заглянул мне в лицо, как только что делала Лиззи.

Я грустно улыбнулась. Папа казался довольным. Нам нужно было сказать друг другу так много, но на нас смотрело слишком много людей. Работа за сортировочным столом приостановилась, и я почувствовала себя глупо, что приехала сразу в Скрипторий, а не домой. Я знала, что папа будет на работе, и не хотела оставаться в доме одна.

Он взял меня за руку и развернул лицом к новым помощникам.

— Мистер Кушинг, мистер Поуп, это моя дочь Эсме.

Мужчины поднялись. Один был высоким блондином, другой — маленьким брюнетом. Оба протянули руки и тут же отдернули их, уступая друг другу право первым приветствовать меня. Моя рука неловко повисла в воздухе. Если бы они не церемонились друг с другом, я бы подумала, что они не хотят дотрагиваться до моей обожженной кожи, но они смеялись и шутили. Потом они стали уговаривать друг друга пожать мне руку первым, и комедия продолжилась.

— Просто поклонитесь юной леди и постарайтесь не разбить себе лбы, — сказал мистер Свитмен, сидевший на другом конце сортировочного стола. — Видишь, Эсме, как нам было плохо без тебя. Пришлось нанять клоунов.

Мистер Кушинг — тот, что повыше, — поклонился, и у мистера Поупа появилась возможность протянуть мне руку.

— Ну, так не честно, — сказала мистер Кушинг.

— Я просто воспользовался положением, дружище. Удача любит смелых.

Перебивая друг друга, они сказали, что рады встретиться со мной, потому что так много слышали о моей работе над Словарем. Папа рассказал им о моих исследованиях для мисс Томпсон, что привело их в восторг, так как в школе они учили историю Англии по ее книге. Они надеялись, что я полностью выздоровела в Шропшире. Я покраснела от мысли, что была предметом разговоров, где правда смешивалась с ложью.

— Доктор Мюррей будет рад видеть вас, мисс Николл, — сказал мистер Кушинг. — Только вчера он мимоходом заметил, что мы занимаем в два раза больше места, а пользы приносим в два раза меньше, чем девушка, которая работает за столом в той части Скриптория. Полагаю, он имел в виду вас, и я очень рад нашему знакомству, — он снова поклонился.

— Мы не обиделись, — тут же добавил мистер Поуп. — Мы же здесь ненадолго, только на семестр. Нас прислали сюда в награду за успехи в изучении филологии. Кажется, за последний месяц я узнал здесь больше, чем за год в Баллиол-колледже. Я тоже снимаю перед вами шляпу, мисс Николл.

Из глубины Скриптория донесся тяжелый вздох.

— Мистер Поуп, вы нарушаете порядок, — с улыбкой заметил папа.

— Да, пожалуй, — согласился мистер Поуп. Они с мистером Кушингом кивнули мне и вернулись на свои места.