Потерянные во времени (СИ)

Все, как всегда… но вдруг, кто-то словно ножом провел вдоль спины. Девочка почувствовала резкий взгляд черных, насмешливых глаз. Какой-то богатенький мальчишка, с презрительной усмешкой смотрел на нее, словно сквозь. Луизе стало не по себе. Но она закончила танец, и поспешно присев в поклоне, убежала в кибитку. Никогда раньше её сердечко не билось так гулко в груди. Девочка не могла отдышаться. Слышала, как поет мама, словно во сне, овации, затем — выступление отца. Луиза знала, что люди сейчас замрут, кто в ужасе, кто в восхищении — отец, умело владея эмоциями толпы, строит свое выступление. По одному его движению ресниц — погода меняет свое настроение.

Они кочующие странники, потерявшиеся во времени и из рода в род, пытающиеся найти свою вотчину. Они едины с природой — окружающий мир — их суть. Нельзя получить власть над тем, чему не ты хозяин, можно только руководить, и умело управлять своим даром — тем, что имеешь по воле Творца. Именно это умение и демонстрировал сейчас отец, зарабатывая на хлеб для своей семьи.

Таро — название места, где, по преданию древних, жила многочисленная семья в достатке и любви. Но однажды случилось горе — пришел в их землю недобрый человек, обладающий магической силой, волшебник. От зависти или ещё по какой-то причине, никто не знает, но наслал тот человек проклятие на жителей дивного места и разделил их на кланы: Луны, Солнца, Земли и Моря. Каждый клан получил в наследие только знания своего знака и утратил те, что были раньше даны Творцом для всех. Потом злой колдун отвел глаза таровенянам, и они навсегда потеряли дорогу домой.

Мама девочки была из клана Земли, она научила Луизу общаться с ветром и травами, цветами и деревьями. Животные, даже самые дикие, пушистыми котятами ложились у её ног, преданно заглядывали в глаза.

Отец — из клана Луны, ему подвластны стихии, природные явления — этому ей еще только предстояло научиться. Но уже сейчас, несмотря на то, что девочке всего десять лет, она могла своим настроением влиять на погоду.

Луиза с детства путешествовала с родителями между мирами, каждый раз затаив дыхание, выходила танцевать. Их всегда хорошо принимали и щедро одаривали, особенно маленькую танцующую птичку — Луизу. Люди с восторгом смотрели на нее, целовали в пухлые щечки, благословляли, дарили подарки.

Только сейчас девочка впервые почувствовало зло. Именно оно шло от этого мальчугана, который вряд ли был намного старше её. Скорее ему тоже — не больше десяти, но этот взгляд, гордость, превосходство…

Представление закончилось, и взволнованные родители бросились искать дочь.

Мама нашла её в слезах, спрятавшуюся в дальний угол кибитки.

— Доченька! Да что с тобой?!

Девочку трясло мелкой дрожью. Она не могла вымолвить и слова, а на улице разразилась страшная гроза — молния рассекла небо на две половинки, и дождь окропил землю огромными каплями соленых слез Луизы.

Вскоре все забыли об этой истории, слезы высохли и новые впечатления, события, чем полна жизнь каждого ребенка, не оставили и капли страха от того выступления.

В один из солнечных дней Луиза бегала по пестрому лугу, разгоняя бабочек и мелких птах, носилась вихрем, играя с ветром и облаками.

Её смех доносился до родителей, и они улыбались счастью своей принцессы.

— Папа! — раздался крик девочки. Луиза бежала со всех ног, словно спасаясь от дикого зверя, но никто не гнался за ней.

— Что случилось, дитя? — спросил отец, зорко оглядывая местность.

— Т-там…, там, — девочка показала рукой в направлении небольшой рощицы. От нее к таровенянам шел мальчик лет десяти. В потрепанной, некогда дорогой одежде, худой, со впалыми щеками, светлые прядки жидких волос топорщились в стороны.

Черными, как ночь, глазами он прожигал насквозь — не добрый взгляд, очень недобрый.

— Я заблудился, — сказал мальчишка, едва поравнявшись с ними, — вы не могли бы проводить меня домой.

— Папа, не помогай ему, — чуть слышно прошептала девочка отцу, потянув его за рукав, — это тот мальчишка, с площади.

— Я не могу оставить его здесь одного, — ответил ей также тихо отец, наклонившись к самому уху девочки. Потом, он выпрямился и, подмигнув Луизе, добавил громче — для мальчишки, — Если правильно укажешь дорогу — провожу.

Едва забравшись на повозку, мальчишка сделал вид, что уснул.

— Бедняга! Где же его носило? Ведь столько времени прошло с тех пор, как мы выступали в Закатном. Недели три — не меньше, — шепотом рассуждал отец.

— Умаялся, бедный! — мама смочила водой полотенце и утерла лицо мальчишки, когда женщина отвернулась, тот открыл глаза и показал Луизе язык, а затем громко засопел.

— Мама, он притворяется и совсем не спит! — возмутилась девочка поведением гостя.

— Что ты, милая! Как можно так шуметь! — обернулась мама, обняла и одной рукой притянула к себе девочку. — Ну, что с тобой? Сейчас отвезем его домой, и поедем дальше, слышишь? — женщина улыбнулась и запела одну из своих дорожных песен — напевных и красивых, словно ручей — текущей вереницей слов.