Потерянный Дрейт

Сандо, окутанный тревогой и нервозностью, выходит из мастерской, в которой находится Кинз. Зловещий скрип старых дверей ожесточает его чувства, и казалось, будто время замедляет свой ход. В его руках дрожит сумка с инструментами, но его размышления полностью поглощены лишь одним человеком. Если бы Кинза не было в живых, он даже не мог представить такой сценарий. Но сейчас он хочет сохранить ему жизнь. Кинз — человек с загадочной аурой, неуловимыми глазами и неизвестным прошлым. Сандо уже давно привык к его грубости и загадочности, и все же, каждый раз, когда они встречались, сердце Сандо начинало биться сильнее. Он перебирал в мыслях все наблюдаемые детали: пленяющий запах древесины, теплоту дневного света, пробирающегося сквозь окна, и, конечно, взгляд Кинза, который казался способным прочитать самые глубокие секреты каждого. Сегодня, выходя из комнаты, Сандо чувствует уверенность, что его не убьют, хотя, разумеется, такая возможность существует всегда. До захода солнца еще есть время, его хватит, чтобы в полной мере отдохнуть всем. Теперь, когда Сандо снаружи мастерской, его мысли переключаются на другую, не менее волнующую тему. Каждый раз, когда он готовится навестить свою парализованную мать, его сердце переполняется противоречивыми чувствами: скорбью и надеждой, страхом и любовью. Сошествие на него спокойствия вызывает ее безотказные усилия и непоколебимую силу воли. Она — его опора, его форт, готовый выдержать любые натиски жизни. Сандо всегда восхищался этой женщиной, оставшейся бдительной и настойчивой, несмотря на свое состояние. Это делает ее самой могущественной и сильной из всех живущих — но одновременно и самой уязвимой и хрупкой. Единственным утешением для нее остается возможность жить дольше. Когда-нибудь она умрет, поэтому все в ее жизни имеет смысл. Каждая минута, прожитая в грусти и любви, запечатлена в ее памяти и Сандо навсегда. С каждой минутой сердце его начинает биться чаще, чем обычно. Успокаиваясь, оно начинает думать о своей матери. Никогда раньше его нежность и любовь не были такими искренними. Кажется, от них становится светлее и чище на душе. Как же тяжело ей придется, если даже такая поддержка не поможет… И все-таки у него нет страха, только беспокойство за нее. Даже когда она стонет от боли, она не перестает улыбаться ему. Ее глаза сверкают радостью. Такое страдание достойно любви и сочувствия. "Если это мой последний день, я хочу, чтоб он был наполнен радостью", — всегда говорит она Сандо. И все же, с каждым разом, ступая на порог места, где находится сейчас его мать, Сандо чувствует волнение. Сандо мучительно осознает беспомощность перед лицом такой страдающей близкой личности. Все же его доброе сердце искренне привязано к ней. Сандо долгое время хотел увидеть свою мать, которую вынужден был оставить в укромном месте от лишних глаз на окраинах Олд-Дрейта. Он никогда не забывал о ней, но обстоятельства не позволяли ему навестить её. У него осталось воспоминание о том, что, когда он очнулся после взрыва несколько лет назад, рядом сидела старая женщина в длинной серой рясе. Она держала его за руку. Сознание возвращалось к нему мучительно долго, в течение множества дней, и несколько раз он подумал, не привиделось ли ему все это, пока к жизни не вернулось воспоминание об той ситуации. В тот день он потерял отца, а мать осталась в тяжелом состоянии. Но он знал, как облегчить её страдания. Но врачей в Олд-Дрейте сложно отыскать. Поэтому не придумав ничего более разумного, как отправить ее в одно место, где хотя бы не дадут ей умереть. И он хотел сейчас туда отправиться. Хотя бы для того, чтобы увидеть её там. Когда сзади него раздались шаги, он чуть вздрогнул. Сандо обернулся. Стояли Анкретт и Грис и пристально на него смотрели. Словно ожидая чего-то. Его ладони сжали сумку, которую он держал в оддной руке. Некоторое время он молчал, выдерживая их взгляды, затем негромко сказал:

— Что-нибудь случилось?

— Да, — ответила Анкретт, покачиваясь на пятках, словно решала, с какой ноги начать говорить.

— Что там с Кинзом? — вдруг спросила Грис. Сандо молча кивнул.

— Серьезно? Он жив?

Анкретт оживилась в лице, ее губы дрогнули, она кивнула.

— А как он себя чувствует?

Анкретт пыталась узнать хоть что-то. Сандо понял, куда она клонит.

— Вы можете его навестить. — ответил Сандо.

Грис сделала шаг вперед. Теперь они стояли друг напротив друга.

— Ну так пойдем? — спросила Грис.

Вопрос казался Сандо необязательным. Анкретт вздохнула. Сейчас она проявляла заботу. Она подошла к Сандо и взяла его за плечи, посмотрев ему в глаза.

— Иди. Иди к ней. Мы тут сами справимся.

Сандо смотрел на Анкретт. Слова, которые она использовала, были важными для него. Они освобождали его от этой странной борьбы с самим собой. Еще мгновение он колебался, потом кивнул.

— Не переживайте за меня. Вернусь, как смогу. А теперь идите к нему. — сказал он.

Голос его был ровен и спокоен. Это должно было успокоить Анкретт и Грис. Они смотрели ему в спину, когда он вышел из клана.