Потерянный Дрейт

Они с легкой улыбкой на лице вошли внутрь. Он выглядел истощенным, его лицо было покрыто мелкими потами, а старания улыбнуться лишь подчеркнули боль в его глазах. Комната была огромной и казалась гигантской. Она была обставлена старинной мебелью. По периметру комнаты находились большие шкафы, на полках которых лежали самые разнообразные инструменты, сделанные из металла и дерева. Анкретт и Грис сразу бросились ему на помощь. Грис сжала руку Кинза в своей, чувствуя его слабый пульс и пытаясь передать свою поддержку через прикосновение. Анкретт села рядом с ним и нежно обняла его, чтобы дать ему понять, что он не одинок в своей боли. Он попытался вытереть засохшую кровь с руки о фартук и неуверенно посмотрел на Анкретт. Ее глаза тоже покраснели, и она несколько раз глубоко вздохнула. Некоторое время он молчал, словно подбирая слова. Но позже бросил эту идею. Было очевидно, он хочет сказать что-то очень важное, но не мог.

— Как себя чувствуешь, Кинз? — спросила Анкретт, проникающе глядя ему в глаза.

В ответ Кинза лишь пожал плечами, выражая свою смешанную боль и неопределенность. Пока он так вел себя, было трудно понять его истинные чувства. Наконец, Анкретт это надоело, она отпустила его руку, встала с дивана и подошла к небольшому шкафчику, стоящему рядом. Достала из него баночку с настойкой лаванды и дала ему выпить. Тот покорно выпил.

— Я думала что ты подохнешь… — сказала Грис.

— Но тем не менее. — продолжила она. — Мы здесь, чтобы поддержать тебя, Кинз. Ты можешь рассчитывать на нас. И мы всегда будем рядом, если тебе понадобится помощь… — В ее голосе отражалось сильное волнение.

Она замолчала и повернулась к нему, стараясь проникнуть своим лучом утешения в темноту его души. Слышать такие слова было приятно, но в то же время Кинзу было немного неловко. Конечно, ее слова были более искренними, чем его собственные. Во всяком случае, выражение его лица было совершенно таким же.

— Мы понимаем, что это тяжело для тебя, но мы всегда будем рядом, чтобы помочь. — сказала Анкретт.

Кинз почувствовал, как его глаза начинают щипать от их заинтересованности. Он никогда не ожидал, что эти две девушки будут стоять при нем, поддерживая его в самые сложные моменты его жизни. Сейчас ему удалось собраться с силами и ответить им мягкой улыбкой. Затем он тяжело перевел дыхание, пытаясь подавить свою боль. Они сидели в тишине. Кинз испытывал благодарность за их присутствие, а также некую страховку, ибо теперь он знал, что не одинок. Анкретт и Грис чувствовали горечь и грусть от того, что Кинзу пришлось пройти через такой ужасный опыт, но и радость, что они могут быть рядом с ним и поддерживать. Через некоторое время молчание нарушил Кинз.

— Спасибо вам за ваше участие, друзья.

В этой мастерской заполнился особый вид связи между этими трое. Они были связаны эмоциями и поддержкой.

— Тебе нужно как следует отдохнуть, дружище. Отдых, чистая постель и мягкая подушка помогут тебе… — подбодрила его Грис.

Тут Анкретт решила напомнить ему об основной цели их визита. У Кинза не было возражений. Посмотрев на Грис неоднозначно, она попросила ее оставить наедине с Кинзом. Та поняла намек и уже направилась к выходу.

— Разве после того, что случилось, стоит заниматься этим?…

Анкретт вспылила и бросила в нее первый попавшийся предмет под руку. Грис смеясь смогла ловко увернуться и покинуть мастерскую. Оставшись наедине с Кинзом, Анкретт внимательно посмотрела на него.

— Тебе нужен отдых. А после…

Кинз внимательно ее слушал.

— Я, как и обещала отведу тебя к одному человеку, который расскажет тебе все о твоей сверхсиле и не только.

Настоящее. Олд-Дрейт.

Сандо, молодой и отважный парень, живущий в опасном и бедном городе будущего, известном как Олд-Дрейт, решает отправиться к своей больной матери, которая находится в далекой части города. Это путешествие будет небезопасным, но сильная привязанность Сандо к матери заставляет его одолеть все преграды. Сандо продвигается все дальше и дальше. В его сердце всплывают воспоминания о пропавшем отце, разрушенном доме и пылающей земле. Молодой человек, пытаясь избавиться от охватившего его чувства, ускоряет шаг. И вдруг он понимает, что не может более двигаться вперед — это ему не по силам. Он стоит на месте, не в силах сделать ни шагу. Препятствие становится все ощутимее. Проходит несколько минут, и чувство безнадежности завладевает его душой. Оно становится невыносимым, непреодолимым. Как бы выплевывая изо рта слова и слезы, Сандо произносит:

— Хватит! Нужно идти вперед! Там, впереди, находится моя мать! Я должен быть с ней! — Сандо произносит эти слова с такой страстью, с какой никогда не говорил.