Потерянный герцог Уиндхэм (ЛП)

— Ты пойдешь со мной?

Джек знал, что должен пойти, но события вечера слишком его опустошили. И он не хотел, чтобы кто–то видел его в таком состоянии, особенно, когда его глаза, все еще красные и мокрые.

— Ты не будешь возражать, если я останусь здесь? — спросил он.

— Конечно, нет. — Мэри задумчиво улыбнулась и покинула комнату.

Вернувшись к столу своего дяди, Джек медленно пробежался пальцами вдоль гладкой поверхности. Здесь царили мир и покой, и Бог свидетель, как он нуждался хотя бы в капле покоя.

Ночь собиралась быть долгой. Он не сможет уснуть. Не было смысла даже пытаться. Но и делать ничего не хотелось. Не хотелось никуда идти, а больше всего, — не хотелось думать.

В этот миг… этой ночью… ему просто хотелось быть.

***

Грейс решила, что ей нравится гостиная Одли. Это была весьма элегантная комната, декорированная мягкими тонами бордового и кремового цветов, с двумя диванами, письменным столом и несколькими удобными креслами для чтения по углам. Символы семейной жизни были повсюду: начиная с кипы писем на столе и заканчивая вышивкой, которую миссис Одли, должно быть, оставила на диване, когда услышала голос Джека у входной двери. На каминной доске стояли в ряд шесть миниатюр. Грейс подошла к камину, делая вид, что хочет погреть руки у огня.

Она сразу же поняла, что на миниатюрах, созданных вероятно лет пятнадцать назад, изображены члены семейства Одли. На первой миниатюре был изображен, конечно же, дядя Джека, на следующей Грейс признала миссис Одли. За нею шел… О, Боже, неужели это был Джек? Должно быть он. Как ему удалось так мало измениться? Он выглядел моложе, разумеется, но все остальное было тем же самым — выражение лица, лукавая улыбка.

Она затаила дыхание.

На трех других миниатюрах были изображены дети Одли, решила Грейс. Двое мальчиков и одна девочка. Она опустила голову и произнесла небольшую молитву, рассматривая портрет младшего из мальчиков. Артур. Джек любил его.

Это было то, о чем он говорил со своей тетей? Грейс зашла в гостиную последней, и она видела, как миссис Одли мягко увлекла Джека в другую комнату.

Через нескольких минут появился дворецкий, объявив, что их комнаты готовы, но Грейс замешкалась у камина. Она еще не была готова покинуть эту комнату.

Она не знала почему.

— Мисс Эверсли.

Грейс оглянулась. Это была тетя Джека.

— Вы так тихо ходите, миссис Одли, — произнесла девушка. — Я не слышала, как Вы вошли.

— Это — Джек, — произнесла миссис Одли, взяв его миниатюру с каминной полки.

— Я узнала его, — тихо ответила Грейс.

— Да, он почти не изменился. Это — мой сын Эдвард. Он живет в конце этой же улицы. А это — Маргарет. У нее уже две собственные дочери.

Грейс посмотрел на Артура. Они обе посмотрели.

— Я сожалею о вашей утрате, — наконец произнесла Грейс.

Миссис Одли сглотнула, но, казалось, она не собиралась плакать.

— Спасибо. — И тут она повернулась и взяла Грейс за руку. — Джек сейчас в кабинете своего дяди. В дальнем конце холла справа. Идите к нему.

Губы Грейс приоткрылись.

— Идите, — сказала миссис Одли еще более мягко, чем прежде.

Грейс слегка поклонилась, и прежде, чем у нее было время подумать о том, что она делает, она уже находилась в холле, быстро продвигаясь к его концу.

К двери справа.

— Джек? — мягко произнесла она, приоткрыв дверь на несколько дюймов.

Он сидел в кресле лицом к окну, но быстро повернулся и встал, услышав ее голос.

Грейс зашла внутрь и тихо прикрыла за собой дверь.

— Твоя тетя сказала…

Он мгновенно оказался рядом. Рядом с нею. Ее спина уперлась в дверь, и Джек поцеловал Грейс, жестко, быстро, и, о Боже, весьма основательно.

А затем отступил прочь. Она едва могла дышать, с трудом держалась на ногах, и понимала, что не способна произнести ничего связного, даже если бы сейчас от этого зависела ее жизнь.

Грейс хотела этого мужчину так сильно, как никогда ничего не желала ранее.

— Иди спать, Грейс.

— Что?

— Я не могу сопротивляться тебе, — тихим измученным голосом произнес Джек.

Грейс вновь потянулась к нему. Она не могла противиться этому.

— Не в этом доме, — прошептал Джек.

Но его взгляд обжигал.

— Иди, — хрипло произнес он. — Пожалуйста.

И она послушалась. Взбежала вверх по лестнице, нашла свою комнату и заползла в кровать.

Но всю ночь она трепетала.

Трепетала и сгорала от желания.

Глава двадцать первая

— Не спится?

Джек, все еще находившийся в кабинете своего дяди, поднял взгляд на стоявшего в дверном проеме Томаса.

— Нет, — ответил он.

Томас зашел в кабинет.

— Мне тоже.

В руках Джек держал бутылку бренди, которую взял с полки. На ней не было ни пылинки, несмотря на то, что она стояла нетронутой (он был в этом уверен) со времени смерти его дяди. Тетя Мэри всегда была образцовой хозяйкой.

— Хороший бренди, — сказал Джек. — Полагаю, что мой дядя берег его. — Он моргнул, разглядывая этикетку, а затем пробормотал:

— Думается, не для этого случая.