Потерянный год (СИ)

- Я пришел за твоей шкурой, - ярость душила и заставляла держаться на последнем издыхании. Но Робин знал, что на смертельном вдохе он бросится и вгрызется зубами в эту блестевшую в лунном свете белоснежную шею. Ради такого он был готов к тому, что их не смогут разделить и похоронят в одной могиле.

«Пусть…»

- Шкурой? – раздался смех. Георг сделал шаг и, кажется, инстинктивно почувствовал опасность. Нерешительно он остановился и прошипел, - посмотри на себя, грязный ублюдок. Я специально вылечил тебя. Я сам тебя убью…

- Попробуй, - больше всего Робин боялся, что голос подведет его, и он сорвется на шепот. Почему-то казалось, что тогда он проиграет.

- И попробую… Ты оценил мою фантазию? – огляделся Георг. – Тебе выделили место на псарне, среди твоей семьи. Мы их тут несколько дней не кормили, как раз по такому случаю. Чтобы они сожрали твои потроха…

Предательский холодок прошелся по позвоночнику. Робин сжал пальцами землю, заставляя сознание отвлечься на боль под ногтями.

«Не сейчас»

- Но сначала я кое-что сделаю… вернее она сделает. Вырвет твое сердце и оставит в своей коллекции. Да, моя Королева?

Огонь потянулся в сторону, откликаясь на легкое движение. Шелест платья прошелся рябью по раскаленному воздуху, вонь разогнал терпкий букет, в котором с родными запахами смешался тонкий, цветочный аромат.

Робин повернул голову и увидел при свете пламени знакомый силуэт, затянутый в темное одеяние и, сливающийся с ночью. Из мрака сверкнул горящий взгляд.

- Регина, - и в эту секунду голосовые связки сдались.

Голова загорелась от осознания того, что женщина стоит рядом и ничего не предпринимает. Ничего! Она даже почти не шевелилась, и, кажется, не дышала.

- Что скажете, Ваше Величество, Вам нужно его сердце? – почти промурлыкал Георг.

Неожиданно Регина сделала несколько шагов и опустилась вниз. Ее лицо отдавало фарфоровым глянцем, из-за чего глаза стали угрожающими темными впадинами. Робин, пытаясь найти страстную женщину, которая была с ним искренней одной ночью, упал в пропасть и разбился об острые валуны.

- Пёс…

Дарующий когда-то сильнейшее желание покорять и обладать голос сейчас оказался осушающим любую эмоцию. Чужой, ровный, без малейшего намека на чувства. Лишающий любых сил.

Женщина выпрямилась, а Робин обмяк, теряясь в разочаровании и боли, которые влились в сердце и отозвались в отчаянном стоне.

- Посадите его на цепь! – смеясь, приказал Георг.

Робин не обратил внимания на руки, которые вновь потащили его в клетку. Рассудок скулил от въевшегося в память женского голоса.

Немного отрезвил только металлический ободок, который защелкнулся на подрагивающей от судорожных глотков шее. Робин упал на пол, слыша удаляющиеся шаги и звук запираемого замка.

- Ты понял, что она моя?

Тихий, вкрадчивый голос вернул его обратно. Разбойник приподнялся и увидел присевшего рядом с прутьями короля. Георг сверкал победно глазами.

- Ты ее околдовал, – неожиданно сознание зашлось в истерике. – Сукин сын!

Остатки сил ушли на стремительный рывок в сторону. Пальцы уже приготовились сломать кости, выдавить глаза и разорвать глотку королю, но металлический ошейник, врываясь в кадык, лишая воздуха, оборвал эти мысли. Робин рухнул вниз, закашлявшись и рыча от яростного бессилия.

Еще несколько минут в ушах стоял удушающий разум смех. Робин же оттягивал окровавленными пальцами металлическую преграду на шее и пытался не сойти с ума от стучавшего в висках имени.

«Регина!»

========== Глава 12. «Пёс» ==========

Предупреждение: не читать тем, кто не отошел от финала 3 сезона. Тут нет хэппи энда!

По ночам хотелось выть вместе со своими новыми друзьями. Бросаться на прутья, не дотягиваться, падать в раздутую от воды грязь и вгрызаться в нее, оставляя скрипучие точки на зубах.

С каждым днем эти мысли в голове Робина только усиливались. Усиливался и запах псины, который, кажется, всосал в себя тело разбойника, тщательно прошелся по нему, забираясь в мельчайшие поры, и едва не заставил его покрыться собачьей шерстью.

К началу четвертых суток Робин все также сидел в углу своей клетки, сжимая ободранными пальцами ненавистный ошейник. Нос забился удушающим воздухом и отказывался больше наполнять тело кислородом. Разбойник судорожно делал глотки ртом, и сдерживался, чтобы не выплеснуть из горла похлебку, отправив ее на почерневшую землю.

Его кормили. Зачем-то. Каждый день утром рядом раздавалось шарканье. Проходили мучительные минуты, в ходе которых Робин едва справлялся с желанием потянуться к прутьям и взглянуть на своего гостя. Все это время посетитель шел, загребая растоптанными сапогами мелкие камни. Останавливался, не доходя несколько шагов, и заходился в дребезжащем кашле, смешанном с чахоточными всхлипами.

Тошнило от омерзения к этому человеку. Растянутые, как паутина в темной пещере, минуты продолжали издеваться. И все же у клетки всплывал старик. Длинный, с яйцеобразной головой, на которой красовалась потертая маска палача. Дрожащие руки, впалая грудь и согнутые колени не могли обмануть. Робин уже понял, что никакой это не палач. Страшно не было.