Потерянный город

Тщательно вытирая руки полотенцем, парень вышел из кузницы, и посмотрел на мужчину, все в котором: от одежды и кожаных доспехов, до метательных ножей, приспособленных на плечах — выдавало наемника. Мужчина держал под уздцы вороного коня, нервно переступавшего с ноги на ногу, и нетерпеливо поглядывал на вход в кузню.

— Чего вам? — неприветливо спросил Тэй наемника.

— Ты что ли кузнец? — мужчина удивленно осматривал худого невысокого паренька прожившего на этом свете циклов шестнадцать-семнадцать не больше.

— Кузнец — мой отец, — Тэй уже давно привык, что на него так реагируют, узнавая о роде его деятельности. — Я пока только помогаю. Так что надо? Если лошадь подковать, то ставьте ее сюда, с этим-то я, поди, справлюсь. Да и если меч поправить надо, тоже смогу.

Тэй засунул полотенце за пояс и кивнул в сторону коновязи, которую отец в свое время сделал таким образом, что можно было фиксировать ноги лошадей и не бояться получить копытом в грудь от самых нервных представителей этого животного племени.

Мужчина перекатился с пяток на носки, потрепал жеребца по шее и все-таки решился задать вопрос, потому что хрупкий юноша не вызывал у него никакого доверия. Обычно сыновья кузнецов помогают родителю в качестве молотобойцев. А какой молотобоец из этого недомерка? Непонятно как он заготовку-то поднимает.

— А отец-то когда вернется?

— Через седьмицу. Не доверяете, так ждите, — пожал плечами Тэй. — Или вам все-таки что-то другое надо?

— Нет, ты прав, — мужчина поморщился. — Ворон подкову на правом переднем копыте потерял.

— Ведите его сюда, нечего животину мучить, — Тэй вошел в кузню и, подхватив ящик с инструментами, вышел, сразу же направившись к коновязи.

Когда Тэй хорошо зафиксировал ногу жеребца и преступил к чистке копыта, наемник не выдержал и попытался разговорить молчаливого паренька, все еще не понимая, каким образом тот стал помощником кузнеца. Но парень справлялся вроде неплохо, поэтому можно было и просто поговорить.

— Тебя как зовут-то?

— Тэйлин, — Тэй на вздох прервался, чтобы поменять напильник, и снова вернулся к прерванному занятию.

— А я — Видлок, — представился наемник и, не выдержав, все же спросил. — А тебе не кажется, что ты несколько мелковат для кузнеца?

— Какой есть, — Тэй принялся выбирать подходящую подкову и гвозди. Не рассказывать же этому пришлому, что мамка у него была такая миниатюрка, что отцу едва до плеча доставала макушкой. А вот батя — истинный потомственный кузнец: здоровенный, с руками, которые и двумя ладонями не обхватишь.

В те времена, когда Тэй еще не родился, тетки частенько поговаривали, что Леньке не нужно выходить за кузнеца, что могут быть проблемы с ребеночком, но не послушала мать доброго совета, любила слишком огромного, молчаливого Орвала. А как пришла пора произвести на свет ребеночка, то сбылось карканье теток. Хоть сыночек и не крупный был, в мамку пошел, а все равно не смогла Ленька как следует разродиться, только и успела имя сыну дать, как дух испустила. Орвал больше так и не женился, всю свою нерастраченную заботу посвятив сыну.

— Странное имя у тебя, Тэйлин, — Видлок хмыкнул, с одобрением глядя на то, как ловко паренек справлялся с подковой.

— Мама читать умела, жрец Богини научил, вот и вычитала где-то, — Тэй осторожно положил молоток в ящик и еще раз проверил свою работу.

— И ты, поди, умеешь читать, — в голосе наемника прозвучала усмешка, ну еще бы, деревенские ребята редко грамоте были обучены, некогда им было эти премудрости постигать, родителям помогать приходилось.

— Умею, и писать, и считать тоже, — хмыкнул Тэй, развязывая ногу жеребца. — Две кроны.

Видлок кивнул и полез в кошелек. Тут его внимание привлек небольшой топорик, лежащий в ящике. Взглядом спросив разрешения хозяина, наемник потянулся к привлекшей его вещи. Топорик был небольшим, прекрасно сбалансированным, скорее всего метательным, только немного странной формы, со слишком вытянутым носком. Повертев его в руке, Видлок попробовал замахнуться, и тут увидел, как по топорищу пробегают едва заметные искорки.

— Ого, откуда здесь такая редкость? — наемник осторожно провел пальцем по топорищу. — Кто ковал?

— Я ковал, — неохотно признался Тэй.

— Он зачарован, — осторожно произнес Видлок. Зачарованное оружие было слишком дорого, чтобы вот так оказаться в рабочем ящике деревенского кузнеца.

— Я когда ковал, эти искорки с руки в заготовку направил, они у меня иногда проскальзывают. Часто просто рассыпаются, а иногда, словно сами в заготовку входят, и потом хоть как перековывай, все равно остаются, — Тэй вытащил из кармана морковку, которую сам хотел схрупать, но с легкой полуулыбкой скормил вороному, благосклонно принявшему подношение.

— Тебе в Академию имперскую нужно поступать, — серьезно посоветовал Видлок, снова делая пробный замах. — У тебя способности к магии есть.

— Да какая Академия? — махнул рукой Тэй. — Мне бы выучиться всему у отца успеть, что-то он в последнее время хворает часто.

— Ну, как знаешь, жизнь твоя, распоряжаться ею тоже тебе. Продашь? — Видлок кивнул на топорик, который все еще держал в руке.