Потерянный и возвращённый мир

«От ранения я полностью забыл счет и не знал вначале ни одной цифры (так же, как и не знал ни одной буквы). И опять я сидел рядом с учительницей, полуулыбаясь ей, надеясь, что скоро проснусь от этого странного и страшного сна, что не может быть, чтобы я не умел говорить, читать, считать? И я долго смотрю на цифру и что-то вспоминаю или жду какое-то время. Наконец я вспомню про начальную цифру - один (1), и тогда я по цифровому алфавиту перебираю потихоньку: „один, два, три, четыре, пять, шесть, семь... семь!“ - громко говорю я, глядя в упор на цифру 7. А иногда бываю не в силах сказать, а сколько же будет хотя бы... шестью шесть? — тридцать шесть или сорок шесть, или тридцать? — или еще сколько, иногда бывает (сам замечал), что не могу сказать, сколько же будет... дважды два? Какие-то вредные силы без конца затмевают поврежденный мозг. И так до последнего времени путаница продолжается в таблице умножения.

Я напоминаю просто ребенка лет пяти в этом случае. Я не знаю ни одной цифры. Но уже идут занятия по счету, и оно начинает идти успешнее, чем с буквами. Ведь цифры почти все одинаковые, стоит только запомнить их десять штук, а потом все повторяется с небольшими отклонениями и добавлениями. Но учительница уже начинает требовать, чтобы я умел считать в обратном порядке, т. е. от десяти и до единицы, а для меня это было просто наказанием, и в первое время я не мог считать цифры в обратном порядке. А потом я так начал считать. Сначала считаю от единицы и по порядку до десяти; затем мне требуется уменьшить одну цифру на единицу, но я не могу еще произнести слово „девять“ сразу, а начинаю считать от одного и по порядку до восьми и т. д. до последней цифры. А это страшно тяжело было для меня считать вот таким образом в обратном порядке.

В первое время мне было очень трудно подсчитывать числа (ведь я заново учусь считать!), тем более что приходилось и приходится пользоваться „цифровым алфавитом“ — 1, 2, 3, 4... и т. д., иначе я никак не мог вспомнить сразу без „алфавита“ какую бы то ни было цифру. Вот, например, мне О. П. говорит: „Сложи число 10 и 15, подсчитай, сколько будет?“. И вот я начинаю подсчитывать: „Один, два, три... десять“, — это значит, что я понял, что означает число десять, когда произнесу его после перечета по порядку с одного до десяти. Иначе я не мог понять, что значит число десять. Затем я начинаю снова подсчитывать: „один, два, три, четырнадцать, пятнадцать!“ Это значит, что я понял, что значит число пятнадцать (и словесно и числительно понял!). А потом я начинаю дальше складывать: „Шестнадцать, семнадцать...“, — и подсчитываю от шестнадцати до двадцати пяти по пальцам.

Считать в письменном виде мне гораздо легче, а в уме — очень и очень тяжело и трудно, и считаю всегда длинным способом. Вот О. П. говорит: „Отними от 32 цифру 17, сколько будет? И сделай это в уме!“. И вот я начинаю копошиться — считать, пересчитывать в уме — очень медленно и очень долго, переспросив дважды учительницу про эти цифры „...От 32 отнять 2 будет 30. К 17 прибавить 3 будет 20. От 30 отнять 20 будет 10. От 10 отнять 7 будет 3. К 3 прибавить 10 будет 13. Да от 30 осталось 2, ее надо прибавить к 13, будет 15!“. Иначе я не мог считать без таких обходов и переходов. В письменном счете гораздо проще и быстрее.

...Я уже теперь знал значения более простых слов, как сложить и вычесть (прибавить и отнять), умножить и разделить, и то я их в нужное время не мог вспомнить, хотя я их уже понимал. А эти понятия — „разность, частное“ — я не мог их запомнить...

...И я без конца путаю цифры одну с другой, а в уме долго не мог подсчитать, сколько же будет если сложить или вычесть числа. А вот такие цифры с понятиями о квадратном корне я с трудом осознаю вначале, а как перестану касаться этих вещей - быстро почему-то забываю, как надо извлечь квадратный корень √49 и √0,49 и √4 и √0,4 — перестаю понимать эти вещи быстро. Также и с другими подобными вещами.

Учительница начала со мной заниматься счетом - складывать и вычитать, а позднее мы вместе с ней начали учить таблицу умножения. За несколько месяцев я, кажется, почти всю ее запомнил, но частенько путал цифры одну с другой, а иногда бываю просто не в силах сказать, а сколько же будет хотя бы... пятью шесть? - тридцать шесть или тридцать? — или еще сколько. И так до последнего времени путаница продолжается в таблице умножения. В уме мне считать очень тяжело и, когда что ни считаю, на бумаге считаю значительно легче, да и всегда теперь, если нужно что подсчитать, то только с помощью бумаги и подсчитываю, но частенько путаю цифры, мешаю одну с другой в своей памяти...

В последнее время учительница пробовала задавать мне небольшие задачи по арифметике, когда я уже научился складывать и вычитать цифры, умножать и делить их, как в начальной школе делают. И когда она начала мне говорить о слагаемом и вычитаемом, разности, частном и сумме, то я почему-то никак не мог их — слова и понятия — запомнить и осознать сразу. Я только слышу эти слова как что-то знакомое, а что именно — сам не знаю и не понимаю. Правда, я скоро понял смысл этих слов, т. е., что они относятся к „счетному делу“, — складывать, вычитать, делить, а вот запомнить эти слова — „слагаемое“, „разность“ я никак не мог и не могу применить их в задачах, без конца забываю их смысл.

Я начинаю думать над словом „частное“.., и опять я думаю, думаю над этим словом, к чему оно относится, к вычитанию ли, к сложению ли, к делению ли.

Учительница подсказывает и значение этого слова. Но теперь я уже забыл значение слова „разность“».