Потерянный Ковчег Завета

Однажды ночью в Кабр-Худе мы полеживали под прекрасным небом пустыни, и тонкий серп месяца висел над нами, словно вопросительный знак. Я тогда решил опробовать на Дауде теорию, которая уже начинала вырисовываться у меня в голове.

Лемба, рассуждал я, пришли из Сенны в Хадрамауте. А в Сенну они пришли из Палестины. Он могли некоторое время пожить в Эфиопии, а до этого в Сеннаре. Возможно, они переправились из Африки на Аравийский полуостров через неширокий Баб-эль-Мандебский пролив на плотах или дау. В Аравии лемба продолжали беречь Ковчег, они хранили его в аравийских оазисах и пользовались им в сражениях против языческих племен.

В седьмом веке — после воцарения ислама — лемба влачили в Хадрамауте убогое существование, терпя преследования от правителей-мусульман. Они селились на самом краю вади, вблизи пустыни Мехра. Некоторые из них, наверное, приняли какой-то вариант ислама и брали Ковчег на войну с соседними племенами. Когда в десятом или одиннадцатом веке прорвалась плотина у города Сенна, они отправились вниз по вади Масила (или Пусела) к южному побережью Аравии. В конце вади располагался большой порт Сайхут, из которого суда отправлялись в Африку. Здесь лемба погрузились на океанские дау и двинулись к юго-востоку Африки.

На африканском побережье, где-то недалеко от современного Мозамбика, в районе устья Замбези, они выстроили город Сейюн (Сион), в котором было смешанное население: люди из глубины материка, из арабских земель и, возможно, из Индии.

Лемба везли с собой Ковчег Завета. Они прошли в глубь материка, осели на землях Зимбабве и влились в число великих средневековых цивилизаций, процветавших в Мапунгубве и Большом Зимбабве начиная с двенадцатого века. Все события — преследование со стороны мусульман (начавшееся в седьмом-восьмом веках), расцвет Сейюна (Сиона) в начале двенадцатого века, прорыв плотины в одиннадцатом или двенадцатом веке, развитые африканские государства — укладывались в мою схему.

Высказавшись, я приподнялся и изящно отвесил аудитории легкий выжидательный поклон.

— Ну и фигня, эфенди, — буркнул Дауд.

Меня порой раздражало его знание иностранных вульгаризмов, равно как и способность к самому безжалостному анализу.

— Во-первых, нет никаких доказательств, что лемба вообще пришли из Палестины. Во-вторых, есть только одно косвенное свидетельство — признаюсь, существенное, — что они пришли из Сенны — из Хадрамаута. Ничто не подтверждает связь лемба с фалаша или этими дурацкими кемант. Не факт, что они вообще жили в Сеннаре. Все это чушь, хоть и занимательная. Увлекательная. У арабских сказок есть некоторый налет правдоподобия, но лишь потому, что они очень, очень старые. Аль-Идрис, Хассан ибн Саид, исраилият — все чушь. Занятная, потому что древнее этого в Эфиопии ничего нет… занятная, как одна моя знакомая вдова в Каире, — прибавил Дауд, задрав бровь. — Но пока ты не найдешь, помимо устных преданий и случайных совпадений, настоящие доказательства, свидетельства связи лемба с Израилем и Аравией, считай, я-ахи, что у тебя ничего нет. Только всякая фигня. Однако тут может быть и другая версия. Правда, доказательств и у меня ни крупицы, только мой внутренний голос.

После продолжительной паузы Дауд, вначале неуверенно, начал выдавать свою новую версию. Ковчег, предположил он, сохранили египетские копты, и найти его тоже суждено египетскому копту — обсыпанному перхотью коротышке.

Я выложил Дауду все, что думал о его гипотезе.

Реконструировать раннюю историю лемба оказалось нелегко, и, как не замедлил подчеркнуть Дауд, моя реконструкция имела в основе лишь фрагментарные данные. В субсахарской Африке, во всяком случае, во внутренних районах, никаких записей не сохранилось. Мы можем рассчитывать только на устные источники.

На побережье, правда, арабы — например, Аль-Идрис — оставили записи о том, что им довелось видеть и слышать. Складывалось впечатление, что в какой-то период лемба были связаны с развитыми полумусульманскими народами побережья, а потом отправились в глубь Африки, где почти наверняка сыграли роль в формировании древней культуры Зимбабве. Первые письменные упоминания о лемба — именно под этим названием — датированы 1728 годом, когда сотрудник Голландской Ост-Индской компании, находившийся в то время на территории современного Мозамбика, записал, что народ лемба «по слухам, богат золотом и торгует с португальцами в направлении Сенны». Вполне можно заключить, что к восемнадцатому веку лемба уже окончательно обосновались в глубине материка.

Во время моей ночной прогулки к священной пещере в горе Думгхе в 1987 году утверждения лемба об их израильском происхождении казались мне, мягко говоря, надуманными. А уж мысль, что они являются к тому же хранителями Ковчега Завета, и вовсе не правдоподобной. Абсолютным вымыслом. Выражаясь словами Дауда — фигня.