Потерянный Маяк (СИ)

- Что же ты вечно к себе всяких водяных тварей притягиваешь! - буркнула Ведьма своему другу. - Это же Водяная Мышь: утащит тебя под воду и всё, поминай, как звали!

Волчек тут же отскочил, отгородив себя от Водяной Мыши Костром.

- Жуть какая! - испуганно прошептал он.

Водяная Мышь пошла пузырями. Её шкура надувалась и лопалась.

-А я знаю тайну про тебя! - прошипела она. - Ты кажешься веселой, но глубоко в душе ты грустишь!

- Это очень глупо! - воскликнула Вереск, и щёки у неё вспыхнули. - Всё грустят в душе, какими бы весёлыми они не казались! Все прячутся за смехом! Только самые мудрые могут не грустить, но поэтому они всегда печальны.

- А всезнающие детишки покоятся на дне морском!

Вереск ещё раз шлепнула метлой по Мыши, но она увернулась. Волчек сделал стратегическую перебежку.

- Давай, утекай отсюда! - Вереск замахнулась в третий раз.- Ты просто мерзкая гадина!

- Не вините меня, дети, за то, что я такая. Я родилась такой и не скрываюсь. Кто-то создал меня, и я подчиняюсь ему. А если бы он не хотел, чтоб я ела зверят - не создавал бы меня вечно голодной. Вы это поймете. Поймёте, когда я обглодаю ваши косточки на дне морском!

Водяная Мышь расхохоталась и лопнула, каплями разлетевшись по пространству. Капли добили умирающий огонь и быстро-быстро поползли обратно к реке.

- Такая за лапу схватит, пока купаешься - и всё. Ну, не всё, конечно, отбиться можно, но надо знать, как, - Вереск еще раз хлопнула метлой по месту, где сидела Мышь.

В назидание.

Волчек расстроился.

- Тут что ни шаг сделаешь, то окажешься в беде.

- Не в беде, а в приключении!

Вереск взяла друга лапками за щёки и посмотрела в глаза.

- С нами же всё хорошо. Мы просто так живём. А теперь пойдем искать дракона.

Рийсце собрали пожитки в дорожный мешок. Было бы очень глупо плыть через реку, в которой вас только что хотели утопить, так что они решили её перелететь.

С таким грузом метла не могла подняться высоко, поэтому летели, почти касаясь воды. Волчек аж прикусил кончик своего хвоста - ему всё казалось, что Водяная Мышь схватит его и утащит под воду.

Он никогда не думал, что испугается воды. Но вот теперь ему было страшно, весело и занятно от всего вокруг.

Путники пересекли реку и мягко опустились на траву.

- Что ж, теперь к Мшистой скале! Она должна быть где-то на востоке.

И, взяв чуть левее, Рийсце снова побрели в чащу. Нащупав забытую тропу оленей и лис, они пошли по ней, держась за лапки.

Заморосил мелкий дождь, тот самый, что в народе называют грибным, хотя, конечно же, он вовсе не из грибов, а очень даже из воды.

Лес помрачнел: деревья вытянулись, стали холодными. Теплую траву сменил изумрудный мох, а щебечущих корольков вытеснили ухающие совы. Пейзаж окрасился голубым, стало очень влажно.

Тропинка вильнула, и зверята оказались на поляне: еще одной, одной из сотен, тысяч полян, опушек, проплешин в этом бесконечном Лесу.

- Смотри, сколько тут зонтов! - воскликнул Волчек.

И правда, всё пространство было усеяно зонтами. Они, как грибы торчали из земли, нависали друг над другом, протыкали спицами нейлоновые купола соседей. От маленьких, почти коктейльных, до огромных пляжных великанов.

И все разного цвета, разной формы, цветов: радужные, звёздные, чёрные, аквамариновые, и те, что не поддаются никакому описанию.

Вдоль рассады зонтов вели узенькие дорожки.

- Зачем так много? - спросил Волчек.

- Потому что иногда создания умирают, - ответила ему Вереск и, схватившись ладонями за основание, поправила покосившейся зонт.

- Так это кладбище?

- Ага.

- У нас просто уходили в Море.

- Здесь до Моря далеко, здесь по-другому. Хочешь увидеть? Обычно это бывает просто, без колдовства, но раз уж мы здесь...

- Конечно, хочу!

- Загляни под зонт!

- Под какой?

- Да под любой.

Волчек встал на колени и заполз под ближайший - салатовый с розовыми крапинками. Под зонтом было тепло и сухо, там же покоилось свитое гнездо из соломы, в котором лежало белоснежное яйцо.

- Тут что, живут птицы? Прямо на кладбище? - спросил Волчек, выбираясь наружу.

- Почти что да. Возьми колокольчики, пожалуйста, и тихонько погреми ими.

Волчек послушно вытащил всё, что надо из походного мешка и заиграл. Колокольчики были большими, тяжёлыми и звенели глухо.

Вереск забралась на большой камень, поросший мхом. Она сложила ладони рупором у рта, набрала в грудь побольше воздуха и запела.

В песне не было слов, она состояла из одних гласных и лилась высокая нежная и пронзительная, отражалась от самых небес, от земли, от деревьев и камней, будила что-то древнее и изначальное в душах слушателей.

У Волчека по коже пошли мурашки. Не такие, как бывают от страха, а те, которые появляются от сильного впечатления.

Все создания застыли от этой мелодии, даже сосны склонились, прислушиваясь.

Пронзительная, призывающая...

Песня оборвалась резко. Хранитель Маяка ещё немного позвенел, и так же затих.

Весь мир обернулся в молчание и ожидание. Только любопытный ветер метался по поляне, будто спрашивая: "Всё? Всё? Что произойдет-то?"

Это был очень молодой ветер, и мы простим его за назойливость.