Потерянный осколок

— Насколько я помню, ты во сне только свой купол держать можешь. Не думаю, что ради моего удобства ты всю ночь не будишь спать. А ложиться с тобой, ну-у-у, как бы ни вариант. Ты и сам не с кем не спишь, — он замер на подходе, нервно сжимая и разжимая кулаки, будто удерживал себя на месте, чтоб не подойти. Водяной в облаках, что вообще происходит?

— А ты бы легла под мой купол? — я аж слюной подавилась, которой по определению было мало, — или ты решила воспаление горла с соплями подхватить? — вдруг зло добавил он.

— Заболею, не к тебе приду их вытирать, — он покраснел. Так сильно злится из-за ерунды?

— К Малышу пойдешь своему? — прорычал Широ.

— А что, если так? Остановишь, вызовешь на бой, свяжешь, в конце концов? Уже не страшно и не работает, вислоухий. Все, я спать, испортил мне все будущие сновидения своим характером, — и я быстрыми шагами направилась в сторону стоянки.

Не тут-то было, он нагнал меня и силой развернул. Я выставляю блок на его вялый удар, отступаю и контратакую ногой в печень. Он пропускает удар и прижимает мою ногу к своей талии. Я в захвате. Заношу руку для удара в челюсть и (о чудо!) попадаю. Впервые я врезала мастеру по роже, так сказать. Он, правда, даже не дернулся от этого, но все же.

— Успокоилась? — хрипло спросил он, потерев скулу. Все же я ему чувствительно заехала.

— Это тебя на драку понесло, успокоился?

— Нет, — и все так же держит мою ногу. Он бросок готовится сделать и ждет, пока я бдительность потеряю? Так с его силой и скоростью, он в таком захвате даже при всем моем сопротивлении уложит меня на обе лопатки.

— Иди сюда, — и он медленно притянул меня к себе и обнял. И мне может даже приятно было бы, да только ногу он не отпустил. Чувствую себя как пленница, держит ногу в заложниках и обнимается. Боится, что убегу? Так теперь точно убегу, если раньше и не собиралась. Пугает он меня, сильно так, до судорог в руках и ногах. Это, наверное, память мышечная вспоминает все зверства, учиненные надо мной, и предупреждает, от кого больно бывает. Защитный рефлекс.

— Ты боишься? — как-то обреченно спросил он.

— Есть такое. Ты ногу отпусти.

— Ты уйдешь.

— Неа.

— Правда? — усмехнулся он.

— Правда, я убегу как ошпаренная, — он рассмеялся, но было в его смехе что-то самокритичное. Как будто он смеялся не над моей шуткой, а над собой.

— Честно, — и он отпустил мою ногу, а я осталась стоять. Тепло, хорошо и опора на две ноги многое меняет в восприятии реальности.

— Ты соврала, сказала, что убежишь, — со странной надеждой не понятного мне назначения резко выдохнул Широ, сжимая объятья на моей спине и талии.

— Так я разбег набираю, ты немного отойди, и меня как не было, — печенка зачесалась, истошно вопя об опасности.

— А если я хочу, чтоб ты была, — он поцеловал плечо, предварительно немного стянув мою рубашку, — здесь и сейчас, — прошептал и снова поцеловал, но уже в ключицу. Здравый смысл, а ну вернись, я тебя не отпускала, — со мной, — и очередной поцелуй в шею. Предатель, путающий мои мысли, хватит упиваться нежностью и пьянеть от ласки. Знаем, плавали. Пора отшвартовываться и уходить на всех парусах подальше в открытое море.

— Широ, я спать хочу, пусти, — я попыталась оттолкнуть его. Ага, то же самое, что мизинцем Хрустальную гору сдвинуть. Ишь, присосался к шее, как вампир.

— Хочешь спать?

Ох и не понравился мне его вопрос, но я кивнула.

— Пойдем, — и он поднял меня на руки, при этом направляясь в сторону от костра. Мама!

Я не нашла ничего лучше, как приобнять его за шею и прижаться губами к пульсирующей сонной артерии. Как же приятно от него пахло прелой листвой после дождя. Я невесомо проложила дорожку губами вниз и с сожалением надавила на нужную точку, немного задержавшись на ней. Все же эльф шикарный мужчина.

Широ обмяк, как только я отстранилась. Пока его тело медленно оседало, я ловко скатилась с его рук на траву. Ничего, двигать не буду, пусть на мокрой траве поспит, соблазнитель недоделанный. Все равно мокрый с головы до ног.

На освещенной полумесяцем лужайке, близ речного берега, безмятежно спал эльфийский воин. Черты его обычно строгого лица смягчились в объятиях сонной неги. Рассыпанные, как золотые листья в разгар теплой осени, волосы переплетаются с молодой травой. Сейчас конец лета, но здесь, в степях, на этой самой полянке вступила в свои права чарующая осень. Сила этого мужчины всегда поражала меня. Мысли его сейчас далеко отсюда, а его аура все равно превратила ночь в день. Светлый, он истинный светлый, и кто бы, что не говорил, дух первородного в нем сильнее, чем у сотни его соплеменников. Его бронзовая кожа отличается своей мягкой теплотой, а не темной грубостью, как у всех дроу. Широ, как закатное солнце, так же обнимает своим теплом все, на что попадают его прямые лучи. Кокон из этих эмоций окутывал меня с самого первого дня, когда я попала в плен его очищающего пламени, что стерло все остатки моей памяти, а с ней и моей боли.