Потерянный Рай

– Я? – послышался голос Лидии в ответ, – я уже скоро.

– Пустите меня сейчас же, – встрепенулась Джулия. – отпрыгивая от Константина.

– Не надо доченька, я сама уже справлюсь, – продолжала свои пояснения Лидия Ивановна, не догадываясь о происходящем за дверью.

– Константин успел поймать за руку отбегающую от нее в кухню Джулию, но та сумела-таки освободится от его хватки и отбежать недалеко от него.

Константин догнал Джулию в кухне и в очередной раз стал ее целовать, зажав ее в своих сильных объятиях.

– Отпустите меня сейчас же, – оттолкнула его Джулия двумя руками, – сумасшедший, отпустите меня, а то я закричу. Что вы себе позволяете, вы ведь женаты, а я замужняя женщина, – стала приводить себя в порядок Джулия и поспешила выйти в залу, где был накрыт стол.

– Ну что там наша мама? – поинтересовалась Афина, – скоро она вернется к нам?

– Скоро, – улыбаясь, ответила Джулия.

– Что с тобой, Джулия, ты такая красная вся? – поинтересовалась Афина.

– Это выпивка, наверное, – ответила та, продолжая поправлять волосы.

– А вот и я, – воскликнул Константин, вернувшись к столу с поднятыми в руках новыми бутылками выпивки.

После этого застолье продолжалось недолго, и, заметив усталость матери, Афина предложила брату покинуть ее дом.

– Пойдем уже, наверное, Константин, мама устала, Джулия тоже, пусть отдохнут, у них сегодня был трудный день.

– Юбилей разве трудный день, а не праздничный и торжественный? – возразил развеселившийся Константин.

– Хватит уже, – строго оборвала его сестра, – а то опять скандал тебе затеет твоя жена Аелла и попросит тебя из дома, как в прошлый раз и тогда уже я не приму тебя в свой дом выпившего, так как это тоже не очень нравится моему мужу.

– Ну тогда я вернусь к своей матери, – пояснил Константин, – мать, имею я право ночевать у тебя, примешь своего сына, ведь не прогонишь?

– Конечно же, приму, сынок, а куда мне деваться, вон сколько тут у меня свободных комнат, – утешила мать сына, – только не стоит гневить твою жену в очередной раз, Афина правильно тебе говорит, пойдите уже сынок, а завтра приходите опять, если хотите.

– Завтра я на работе, мама, – пояснил Константин, – сегодня тоже едва вырвался, попросил начальство очень, а знаешь ведь сколько у нас работы в порту каждый день?

– Ну тогда в другой раз, – улыбнулась в ответ мама.

– Раз женщины просят, значит, их просьба закон, – заключил Константин и стал собираться к уходу.

– Офелия, доченька, собирайся и мы идем уже, – позвала Афина свою дочь, игравшую в соседней комнате.

– Мама, я скоро, вот покормлю еще Софью и иду, – крикнул в ответ детский голос.

– Кому я сказала, быстро? – крикнула Афина.

– Мама, ну пожалуйста, еще немного, – взмолился детский голос.

– Быстро, кому я сказала?

– Дети везде одинаковые, – подумала Джулия.

Вскоре, проводив гостей, Джулия вместе со своей больной, тоже отправились в спальню, на ночлег.

Ночью Джулии приснился странный сон. Как будто бы она спала в берлоге, рядом с большим медведем, который крепко ее обнимал и согревал своим теплом.

Застольные снедь и выпивка продолжали делать свое дело.

Непристойные желания и мысли начали одолевать ее во сне и все больше и сильнее затягивать ее в свои сети.

Ей казалось, словно медведь, лежавший рядом с ней, стал непристойно распускать свои руки и трогать ее в запрещенных местах ее тела. Вот его лапа проскользнула вдруг через ее ночнушку и овладела ее голой грудью. Позже она гладила ее ноги, двигаясь то вверх, то вниз.

– Интересно, как это ему удается, гладить меня по всему телу, не царапая меня при этом своими когтями? – удивлялась Джулия во сне, все больше подаваясь ласкам необузданного зверя.

Вскоре она услышала звук рвущейся материи и наконец ощутила вес взобравшегося на нее зверя.

– Не надо, прошу тебя, – взмолилась она и обессиленная едва приоткрыла глаза, как тут же ощутила на своем лице прижатую к ее губам сильную мужскую руку.

– Тихо, а то ты разбудишь так мать, – прошептал ей в ответ мужской голос, продолжая ее целиком удерживать в своих объятиях.

– Не надо, прошу тебя, – взмолилась она, теперь уже про себя, – и поняв, что сопротивление уже ни к чему и поздно, она, обессилевшая, полностью отдалась своим сладострастным ощущениям, длившимся, как ей казалось, всю долгую ночь.

Под утро Джулию разбудил голос ее больной, попросивший ее подставить ей специальную медицинскую утку.

Вся разбитая и со страшной головной болью, она приподнялась с постели и выполнила просьбу больной.

– Сволочь, мерзавец, – с этими мыслями возвращалась она в свою разъерошенную постель, на которой ни одна из спальных матерчатых ее принадлежностей не была на своем положенном месте.

Она с трудом завалилась в нее обратно и, борясь с мыслями подняться и принять душ, либо податься усталости своей и продолжить свой сон, в конце концов все таки, собрав последние свои силы, с трудом приподнялась с постели и направилась к ванной комнате, принимать душ.