Потерянный Рай

– Знакомьтесь, – с распростертой рукой представлял поочерёдно своих гостей друг другу хозяин офиса. – Это мои помощницы Альдона и Кэрол, – указал хозяин на двух женщин пятидесяти лет, – а это друзья мои Бобби и Билл, – мужчин постарше. – Друзья, это наши новые друзья и будущие сотрудники Давид и Вано из стран бывшего соцлагеря, – улыбаясь, добавил хозяин. – Ну с Давидом Вы так или иначе знакомы, а вот Вано, его сын, очень крепкий, талантливый и перспективный молодой человек, который будет, как я думаю, очень кстати для нашей компании.

– Очень приятно, Лацио, – подтвердил Бобби, пожимая руку вновь пришедшим новым друзьям хозяина, – новые знакомства и друзья, это всегда как новая кровь, способная еще больше стимула и энергии придать нашей совместной работе.

– Прошу садиться, друзья, – предложил Лацио и предложил заполнить стоящие на столе стаканы разными алкогольными напитками.

Здесь, как и во многих европейских странах, царил культ демократии, в том числе и за столом, и каждый пил тот напиток, который ему нравился.

На столе кроме разнообразной еды, стояли бутылки из-под разных алкогольных напитков, а также минеральная вода, лимонад и другие газированные сладкие напитки.

– Ну друзья, надеюсь, вы поддержите меня и произнесете вместе со мной тост за наших вновь прибывших гостей, – поднимая рюмку с виски, предложил Лацио.

– Непременно, Лацио, – почти в один голос поддержали его все сидящие за столом.

За столом завязалась буйная дружеская беседа и сидящие за ним едва и с трудом общались друг с другом на нескольких языках, в основном на ломаном английском, с добавлением отдельных фраз на местном и русском языках.

Но главное, что беседующим друг с другом удавалось донести до собеседника свои мысли и свои размышления.

Вскоре женщины потушили свет и оставили стол под покровом зажжённых свечей, а сами удалились на кухню.

– Куда это они, Лацио? – поинтересовался Давид.

– Они знают свое дело, Давид, не беспокойся, – с улыбкой отметил хозяин компании.

Под напев поздравления с днем рождения они занесли в комнату роскошный торт с вонзенными в него небольшими зажжёнными юбилейными свечами. В середине его был водружен пластмассовый маркер с изображением цифры шестьдесят.

– О…, – протянул Давид, – Лацио, а мы и не знали дне твоего рождения, да еще и юбилее, почему ты нас об этом не предупредил, иначе кроме нашего вина и деликатесов мы бы еще что-нибудь бы придумали и прихватили с собой.

– А зачем? Довольно и того, с чем вы к нам пожаловали спасибо вам и за это, – с улыбкой произнес Лацио. – А вино у вас отменное. – ничего не скажешь, и чурчхелы3 тоже. А вот сулгуни4 вкусный, конечно же, но у нас тоже очень много сотов сыра – пояснил Лацио, – кстати об их импорте в вашу страну я тоже хотел бы с вами поговорить, Давид, но об этом потом, сейчас это не к месту.

Застолье набирало обороты, и беседующие очень легко находили темы обсуждения друг с другом, и так же легко удавалось переходить с одной на другую, что нельзя было сказать о речи, которую они использовали при этом.

Понимали с полуслова, друг друга только местные и вновь появившиеся гости.

В разгар кутежа Эльзе удалось сбежать с кухни, и она опять дистанционно набросилась с лаем на Вано.

– Чего-то она не взлюбила меня Гретта, не знаю, чем я ей не приглянулся, – с улыбкой подметил Вано.

– Она так всегда с новыми людьми, – пояснила, улыбаясь в ответ, Гретта, – к тому же ревнует, наверное. Сейчас я ее отведу на кухню обратно и запру.

По возвращении Гретта присела поближе к Вано.

– Впервые вижу такую злючую таксу, – продолжил тему Вано.

– На то у нее есть и другие основания, – пояснила Гретта и приставила под столом свою ногу к ноге Вано.

Электрический ток моментально прошелся по всем частям тела Вано.

– Только не это, – мелькнула у него в голове мысль, – не это и не сейчас.

Однако он не спешил отрывать свою ногу в сторону. Словно пытаясь полностью и достоверно удосужиться в величине температуры ее тела.

– И что это за причина еще? – поинтересовался Вано.

– Я кастрировала ее и лишила ее возможности материнства, – пояснила Гретта.

– Какая жестокость с вашей стороны, Гретта, – возмутился Вано.

– Но на самом деле я сделала для нее доброе дело, потому что она от рождения у меня больная, и ей нельзя было иметь потомство, так как и оно было бы у нас больным, – допивала она коктейль из своего высокого бокала.

– Но все равно, можно ведь было дать ей хоть небольшой шанс, – отпарировал Вано, приостановив в глотке прохождение очередной порции спиртного.

Гретте чаще других женщин приходилось выходить на кухню по надобности застолья, и в это время Вано пытался поближе познакомиться с двумя остальными ее подругами.

Давид пытался говорить с сидевшими за столом мужчинами о бизнесе, а Вано постепенно уводила за собой его стихия ловеласа.

У него и так не было отбоя от женщин из-за своей мужской привлекательности у себя на родине, а теперь и здесь похоже было, подстерегала та же участь.