Потерянный рай

«…Мятеж на борту подавлен. Сегодня похоронили капитана.

Тело вытолкнули в космос через главный шлюз, и оно еще долго кружило в гравитационном поле крейсера. Бунт стоил нам двадцати жизней. Теперь нас осталось тринадцать. Известий от третьего разведчика нет. Неделю назад приняли радиограмму бредового содержания: „Мы спасены. Здесь есть жизнь — она прекрасна“. И все. Космический рейдер со взводом десанта исчез. Запас провизии на исходе, но мы сумели определить наши координаты. Идентифицирована Гамма Ориона. Готовимся к прыжку, но улетать не будем, пока ожидание не станет бессмысленным. Я считаю, что лететь вслед за рейдером — это чистое безумие: если там нет пригодной для жизни планеты, мы будем обречены. Экипаж и так неспокоен. Андрей снял спектрограммы планет той звезды через оптические умножители и обнаружил у первой планеты линию кислорода. Все вроде бы сходится, но они молчат.

Что, спрашивается, может на нецивилизованной планете заставить замолкнуть взвод космической пехоты?..

…8 августа 2690. Ожидание бессмысленно. Планета кислородная, несомненно, но корабль-разведчик пропал бесследно. Никто уже не хочет рисковать, всеми владеет одно желание — выжить. Порой кажется, что все мы безумны и опустились до уровня скотов. Вот они — цифры, ради которых были отданы жизни трех четвертей экипажа. Последняя запись на задворках Вселенной — координаты точки пространства и расчет гиперсферного прыжка… Символично, черт возьми…»

…Грозз закрыл папку. Теперь он вспомнил. Это было лет двести назад. Корабль-невозвращенец с двумя обросшими, полубезумными людьми на борту. Один из них прятался в ходовой рубке и бросился на него, но, напоровшись на пулю, упал, одной рукой прижимая к груди папку бортового журнала, …

Нетерпение вдруг накатило на капитана горячей, возбуждающей волной. Грозз посмотрел на хронометр и утопил несколько клавиш. Где-то в недрах корабля гулко и тревожно взвыла сирена. Он усмехнулся, отхлебнув из бокала. Время ожидания закончилось. Наступала пора действий.

* * *

«Звездный Пес» разворачивался в пространстве, освещенный щедрыми россыпями навигационных огней и частыми вспышками корректирующих дюз. Огромные чаши сферорадаров ускорили вращение, обшаривая окрестный космос в поисках возможных препятствий.

В ходовой рубке корабля, разделенной на четыре отсека прозрачными перегородками, выполнявшими функции текущих навигационных карт, звякнул сигнал, и центральный сегмент пола раскололся на четыре клина, пропустив кабину подъемника. Первый пилот прошел к своему терминалу и уселся в кресло перед многоступенчатыми приборными панелями. Автоматика мгновенно отреагировала на вес его тела: сенсорные датчики кресла передали сигнал кибернетическому мозгу корабля, и тотчас же осветились дисплеи и замигали контрольные огни.

Джон надел коммуникатор, запустил тестовую проверку и включил обзор. Сзади вновь звякнул сигнал, сопровождаемый жужжанием гравипривода.

— Что, мрак его дери, случилось? — раздался недовольный голос навигатора. — До сбора еще полчаса!

Джон пожал плечами. Его пальцы сновали по консолям.

Дон прошел к своему терминалу.

— Ничего не понимаю, — пожаловался он, включив приборы. — Ты видел, куда нас занесло?

Стереообъем первого пилота заполнила картина окружающего космоса.