Потерянный ребенок

– Почему же тогда ты говоришь о том, смогла ли бы работать врачом? Разве тебе не было все равно, что ты все потеряешь?

– Это тоже было важно, но прежде всего я хотела остаться с тобой. У меня был психоз. Мне стало легче. Было непросто, я это признаю, но я справлялась.

– Но ведь ты не справлялась! Наверное, вот почему папа решил нанять Лиз. И ты еще пытаешься выставить его в этой ситуации главным злодеем. – Ее настроение полностью переменилось, в глазах вспыхнула злоба. – Пойми, мам, тебе была нужна помощь! Тебе просто было страшно задуматься о том, что происходит, – ты до сих пор этого боишься!

– Джесси, думаю, тебе нужно успокоиться, – тихо произнесла Ребекка. – В твоем положении не стоит волноваться. Пожалуйста, давай сбавим обороты. Мне жаль, если я сказала что-то не так. Я очень устала, и это довольно тяжелый разговор.

Она подошла к дочери и положила ей руку на плечо, но та тут же отстранилась от нее.

– Ты вечно твердишь одно и то же, мам, о том, как тебе тяжело. А каково сейчас мне? Твоему ребенку? Каково было твоей малышке? Что тогда для тебя вообще могло иметь значение, кроме того, чтобы поправиться как можно скорее и обеспечить родную дочь всем необходимым? – Джесси вскочила с места, и газетные вырезки рассыпались по полу. – А что насчет Джона? Ты говоришь, что Лиз все испортила, разрушила нашу маленькую семью, но ведь он в то время уже крутился возле тебя, ведь так? Только и знал, что следить за твоей драгоценной карьерой. Ты с ним уже встречалась, когда ждала меня?

– Конечно же нет! Я думаю, наш разговор зашел слишком далеко, Джесси. Я предупредила тебя, что мне придется рассказать тебе о вещах, которые могут тебя расстроить, о Лиз, о твоем отце… Но почему ты вечно пытаешься поймать меня на слове? Загнать меня в угол, сбить с толку? Я люблю тебя, Джесси. Я хочу быть с тобой рядом.

– Я тебе не верю! Ты никогда не давала мне понять, что ты меня поддерживаешь, что я могу на тебя положиться… Что ты меня не подведешь! Едва я начинаю доверять тебе, как ты снова выбиваешь почву у меня из-под ног.

– Джесси, о чем ты говоришь? Постой, не надо…

Но Джесси уже шла к двери. Внезапно она остановилась; по ее щекам текли слезы, и она со злостью смахнула их рукой, а затем бросила:

– Тебе было проще бросить меня, чем попросить о помощи и взглянуть в лицо своим страхам.

– Все было не так!

– Нет, именно так. Ты говоришь, что твоя мать хотела, чтобы у тебя была свобода выбора, но ты загнала себя в ловушку, как и она. Дело в том, что вы одинаковые, ты и Гарриет, и она научила тебя только быть жертвой и жить во лжи. Я не хочу, чтобы моя дочь тоже росла в недоверии и страхе. Ты не виновата в том, что с тобой случилось, мам, но твоя вина в том, что ты продолжаешь нести это бремя. – Джесси взяла сумку и распахнула дверь. – Я люблю тебя. Ты моя семья, но я так больше не могу. Мне слишком больно.

И, сказав это, она захлопнула за собой дверь, оставив Ребекку наедине с призраками прошлого.

Глава двадцать пятая

Айрис

Среда, 19 ноября 2014 года

Айрис закончила читать записи доктора Хантера о его встрече с Гарриет Уотерхаус в апреле 1953 года и тяжело вздохнула.

Джейкоб Уотерхаус отчаянно хотел покинуть психиатрическую лечебницу Гринуэйс, но к тому моменту он уже несколько раз пытался покончить с собой, а сотрудникам лечебницы никак не удавалось выяснить, где находится его жена, и поэтому ему пришлось провести там довольно долгое время, в то время как он ни на что не мог повлиять. Согласно отчету доктора Хантера, единственным успокоением для Джейкоба стали его беседы с лечащим врачом и в особенности художественная терапия. Во время нахождения в лечебнице он заново открыл в себе талант к рисованию и даже опубликовал несколько своих работ в журнале для пациентов, «Колодце желаний». Читая комментарии доктора Хантера о склонности Джейкоба к насилию, Айрис, как и Гарриет много лет назад, не могла не думать о Ребекке: «Нередко родственникам раздражительного пациента кажется, что выздоровление будет означать, что пациент стал намного более приятным человеком. На практике же лечение применимо лишь к определенным проблемам, оно не способно никого кардинально преобразить. Увы, нельзя сделать невозможное».

– Мы скоро закрываемся. Пожалуйста, убедитесь, что ничего не забыли.

Кажется, Айрис была последней посетительницей.

Она взглянула на сотрудницу, чей кардиган был застегнут на все пуговицы, а волосы были разделены аккуратным пробором и убраны в пучок, и вернулась к показаниям матери. Ей представилось, как тринадцатилетняя девочка мирно спала в своей кровати, не догадываясь о жуткой трагедии, которая вот-вот должна была произойти внизу.