Потерянный (СИ)

Семья… нет, конечно нет. Константин бы рассказал. Да и с жилищем — кто его знает. Тот Нильсон, которого помнит настоящий, не стал бы задерживаться на одном месте. Может, и нет никакой постоянной квартиры.

Проходя через коридоры гостиницы, мужчина уважительно кивал. Интерьер был выстроен с размахом и роскошью: красные ковры, деревянная отделка, гобелены, старинное холодное оружие на стенах…

Немногочисленная прислуга, попавшаяся по дороге, вставала у стен и почтительно кланялась проходящей паре. Дана, прожившая в Легионах с их рабовладельческим строем половину жизни, просто не замечала подобострастия. Зато привыкший к такому обращению Нильсон то и дело озирался:

— За сколько лет вы к этому пришли? — Брайер снова задал вопрос будто своему носу, но достаточно громко, чтобы услышала девушка, шагающая чуть впереди. Виски развязало язык обоим, и вместе с тем проснулось любопытство.

— Адаму с Хаффман хватило… трёх, может, четырёх, — не оборачиваясь, ответила та, — так и живём с тех пор. Но с каждым годом… всё хуже.

— Хаффман? — мужчина услышал знакомую фамилию, — которая Александра? Я ее ещё школьницей помню!

— Считай, будущее наступило, — голос Даны оставался спокоен, — тоже большой человек здесь. Мой начальник.

Они зашли в лифт, оставшись одни. Вран нажала на клавишу с единицей и облокотилась на стену.

— И что думаешь? — спросил Нильсон, устроив очередной поединок взглядов.

— Смотря о чем вопрос, — собеседница взглянула на ряды чисел, — о моральной стороне вопроса? Или же об удобстве лично для меня?

— А ты обо всём расскажи, — Брайер сжал и разжал кулаки. Мысленно он уже прикидывал, как быстро доберётся до Титова. Строй Легионов — тема интересная, но важнее сейчас другое.

— Это для отдельной беседы, — отмахнулась девушка, — допустим, держать людей как слуг — плохо. Но в то же время — а сажать в тюрьмы, расстреливать — лучше? Нарушение прав на свободу в любом случае налицо. Но здесь есть какая- то лотерея: что с тобой случится? Какие- то акты бесчеловечности, которые тут иногда происходят — это уже говорит о конкретных рабовладельцах.

— Наверно, таких большинство?

— Кто знает, я статистикой не занималась. Может, когда- нибудь. Но, думаю, даже если ты совсем не имеешь прав, прийти к какому- то успеху можно. И даже нужно!

Девушка откинула со лба прядь чёрных, как смоль, волос:

— Я же всегда обращаюсь с людьми, как с людьми. Можешь поверить.

Дана вдруг замерла на месте — лишь чтобы изречь ещё одну мысль:

— Скажу тебе кое- что, и, если решишь посвятить Легионам больше времени, повторяй это, как мантру.

Глаза сверкнули. Ставший ненадолго серьёзным тон заставил напрячься.

— Гораздо страшнее наличия рабов и их жизни, то, что происходит с самой богемой. Я же здесь с начала, и я замечаю многое.

Нильсон не ответил. Зловещее утверждение ставило много вопросов, но искать ответы на них отчего- то не хотелось.

Они выбрались из лифта и продолжили путь вниз — к подземной парковке.

— Вот и он, — Дана, наконец, остановилась перед огромным, стилизованным под старину мотоциклом. Тот, даже смирно стоя на месте, так и рвался вперёд. Вран, сама по себе девушка высокая, на фоне своего железного коня казалась просто дюймовочкой.

Брайер посмотрел недоверчиво, вспомнив о недавнем глотке крепкого напитка.

— Уверена? — только и спросил он.

— Уверена, — проводница одним неуловимым движением взлетела в седло. Длинные ноги, сжатые блестящими кожаными шортами, обхватили мотоцикл, — к слову, вот тебе от Адама!

Из небольшой сумки, приделанной рядом к сиденьем, Дана извлекла небольшую пластиковую карточку:

— Временный паспорт, — кивнула она, — и предписание от лорда. Помнишь, он звонил где- то около трёх часов?

Яркое воспоминание: со словами «сейчас и твою жизнь наладим!» Карл отлучился в сторону от барной стойки, достав телефон. А они почти не обратили внимания, ведь подали уже новые стопки.

Эти отрывистые картины, конечно… лучше бы вспомнилось что- то, например, прошлогодней давности.

— Ты ведь уже думал, как сядешь в самолёт без документов? — бесстрастные глаза испытующим взором отрезвили ОПЗМовца.

— Ну… да прорвался бы, — усмехнулся Брайер.

— Прорвался… надевай и садись, — девушка протянула пассажиру один из двух блестящих шлемов и сразу же завела двигатель. Опробовала педаль и, по- видимому, удобством осталась довольна.

Нильсон, забираясь на мотоцикл, успел отметить: во всю ногу Даны был вытатуирован огромный дракон, голова которого пряталась, видимо на левом бедре. Обвивала дракона замысловатая надпись на итальянском.

— Сколько это заняло? — спросил Брайер, увидев, что водитель перехватила его взгляд.

— Двенадцать часов, кажется. Четыре сеанса было, — Вран отмахнулась, — ты готов?

Девушка надела шлем первая, и пассажир последовал её примеру.

— За меня держаться не надо, — прозвучало предупреждение, — там есть ручки. Ну и ногами помогай.

— Я что, в первый раз, по- твоему? — усмехнулся мужчина, — давай, трогай уже!

Телефония между шлемами этого не передала, но Нильсон буквально увидел, как беззвучно рассмеялась Дана. Откинув опору, она тронула стального коня с места.