Потерянный (СИ)

Ни единого движения. Гвардейцы стоят, словно статуи. Медленно Линда вновь встретилась глазами с генеральным директором.

От неожиданности её будто ударило током.

Константин, не отрываясь, смотрел в лицо пленницы. Не моргал, не шевелился. Губы — плотно сжаты.

Против своей воли Тиль вспоминала моменты из жизни. Одна, другая страница сменяли друг друга, совершенно независимо от желания девушки.

Навести порядок, на чём- то сосредоточиться не получилось. И Линда поняла.

Все эти воспоминания сейчас смотрит не только она.

Ногти левой руки со всей силы впились в ладонь. Советник закусила губу, пытаясь бороться. Думай, думай о чем- то другом! Вспомни… вспомни эту дорогу сюда. Вспомни Нильсона. Не дай Титову победить!

Я уже победил.

Голос в ее сознании принадлежал человеку напротив. Холодная, безжалостная хватка сжимала разум.

На глазах выступили слезы. Линда, выжимая из себя всё, закричала. Сбросить это! Вышвырнуть из головы!

Константин чуть дрогнул, явно не ожидая этого. Хватка ослабла. На мгновение. Мгновение, которого не хватило даже на глубокий вдох.

Что ты хочешь вышвырнуть, дура?!

Каждое слово сопровождалось безумной силы спазмом. Отупляющим, превращающим ее сознание в хаос, где девушка уже не могла ничего найти.

Твой мозг уже сдался. Вся эта истерика ни к чему. Всё, что тебе известно, известно и мне.

Калейдоскопом перед глазами пронеслись картины заседаний в Совете. Она сама, готовящая выступления. Десятки планов, стратегий, которые обсуждались в высшем руководстве Армии Освобождения.

Теперь всё это принадлежало и ему.

Напряжение выжимало из глаз слёзы. Снова и снова. Линда мотала головой, из последних сил пытаясь вытрясти чужое присутствие.

Хватит!

Один повелительный возглас. И Тиль послушно замерла. Почувствовала, как веки медленно закрываются.

Тьма закрытых глаз быстро сменилась на другую картину. Девушка едва не ослепла от ударившего в глаза света.

Она стояла на вершине ледяного острова, вокруг которого билось северное море. В любую сторону нет никаких границ — неприветливая синяя вода да бескрайнее небо.

И Линда: совсем одна. Открытая всем ветрам.

Стоило промелькнуть этой мысли, и в лицо ударил холодный шквал. Высекая из глаз слёзы, играя волосами в своё удовольствие, ветер заставил девушку отвернуться и закрыть лицо руками.

Не помогло. Как она ни поворачивалась, ледяной ветер колол лицо, обжигал тело. Словно не было на ней ни одежды, ни даже кожи.

Видишь? Здесь от меня секретов не осталось.

Голос Титова, звучащий сразу со всех сторон, сбивал с толку. Линда не могла найти источника этого голоса, и это пугало сильнее всего.

Нет, нет, не может быть. Даже он не смог бы за это время узнать всё. Для этого нужны недели.

Неужели?

Ноги против воли повели девушку к краю ледяного острова. Она наклонила голову и увидела…

Бьющуюся о лёд тёмную воду. Только и всего.

И вдруг ноги подкосились. Прежде, чем советник успела хоть что- то предпринять, она потеряла равновесие и…

Холод. Жидкий, разливающийся по всему телу. Вода рвала рецепторы на части, но забытье никак не приходило. Это был шок, который тянули далеко за пределы человеческих возможностей.

Линда глотала ледяную чёрную воду, захлебывалась в ней, температура жгла кожу, но девушка не тонула.

Это сродни сожжению заживо. Только если тогда боль уступила место смерти, то сейчас…

Во тьме она видела. Видела, как погружается все глубже в воду, а ледяной остров становится только больше.

Айсберг, нашлось слово. Айсберг. Он источал призрачный свет, в котором Тиль видела что- то ещё.

Жуткая картина, которую она хотела бы спрятать на дно этого чёрного океана.

Вот как это делается. Надменный голос Ландерс прозвучал в мертвой тишине, а Линда слишком хорошо знала, что всегда следует за этой фразой.

Это ты прячешь? Я понимаю.

Голос Титова неожиданно стал понимающим, почти ласковым. Казалось, никто в этом мире не может быть для Тиль ближе, чем генеральный директор ОПЗМ. Никто лучше не поймёт ее чувств и переживаний.

Я тоже помню собственную смерть. Ты не одна такая.

Сейчас голос прозвучал человечно. Девушка не могла ничего ответить. Ледяная вода, жгущая тело, не позволяла даже открыть рта. Все, что могла Линда, это слушать.

Я вижу, какие страдания тебе приносят воспоминания и мысли о нас. Я всё вижу.

Вижу и то, что тебе хотелось бы это прекратить. Как можно скорее. И ты прекратишь. Уже скоро.

Отчетливо звучала радость: будто он открыл для себя что- то новое, неизведанное. Знания? Возможности?