Потерянный (СИ)

Думай, думай. Ждал, что я сразу расклеюсь? Скорее всего, да.

Не будет так, причем, по этой самой причине: ты слишком в это веришь.

— Хорошо, — как- то расслабленно кивнул ОПЗМовец в итоге. Кивнул с видом человека, который не просто уверен в своей победе, а который уже победил. Просто не все хотят это признавать, — он скоро подойдет.

* * *

Брайер не пересекался с Титовым с той самой ночи. Финал Адамова праздника оставил свой жирный след, и мужчина не до конца смог составить отчет собственным действиям.

Константин и сам, видимо, решил оставить друга в покое и дать навести в мыслях порядок.

Порядок… нет. Увы, порядком пока и не пахло. Даже калейдоскоп сцен и образов с праздника никак не выстраивался в стройный ряд.

Пожалуй, чувство вины перед Титовым в какой- то момент перевесило остальное. Если с метаниями от правды к правде мужчина никак не мог ничего понять, то их столкновение с другом было реальным и запомнилось на удивление хорошо.

Нильсон пытался найти возможность встретиться с генеральным директором, чтобы переговорить.

Однако тот нашёл его сам.

— Пройдемся? — туманно предложил Константин, заглянув в гостиничный номер Брайера. Тот кивнул, понимая: Титов редко расположен к пустой беседе.

— Как ты? — владыка Организации спросил как бы невзначай, пока мужчины спускались на лифте, — как самочувствие?

— Ты же и так всё знаешь, — пожал плечами Брайер, — голова прошла, конечно. А вот всё, что там было…

— Знаешь, я позволил себе заглянуть в твои воспоминания, — продолжил директор, — и в тревоги. Знаешь, дело вовсе не в Файне. Тебе не дает покоя другой человек. Из прошлого.

Нильсон сразу понял, о ком говорит ОПЗМовец.

— Тиль? — просто спросил он.

Они выбрались из гостиницы, носившей звучное название «Единство» и сразу сели в приготовленный автомобиль.

— Да, — лишь теперь Титов утверждающе кивнул. Спокойный, понимающий взгляд серых глаз на этот раз тушил эмоции Брайера. Константин был полновластным хозяином положения, и даже бушевавшие с памятного пробуждения в госпитале тревоги и сомнения на миг отступили.

— Линда Тиль, — рассудительный тон ОПЗМовца звучал негромко, успокаивающе, доверительно, — скажу прямо: у тебя из- за неё образовалась травма еще в те времена. Успела запасть в душу, понимаю. И погибла.

Перед глазами встала картина. Нечеткая, почти потерянная в далеком прошлом, но страшная и жестокая.

Истекающие кровью Одаренные, попытавшиеся дать отпор ОПЗМовцам.

Рыдания девушек, крики боли, отчаяния.

Карл Ли: добивает раненых одну за другой. Лицо озарила улыбка- оскал.

Ландерс: наблюдает за резнёй с насмешкой, прислонившись к стене. Чуть поодаль, чтобы не испачкаться.

Линда Тиль: голубые глаза распахнуты в ужасе. Парализованная безысходностью, но так и не сдавшаяся.

Всё это за годы обросло лишними красками. Но в памяти почему- то осталось.

— Мы её и убили, — признал Нильсон. И сам он в первую очередь: не успел ничего сделать, не настоял, не остановил напарников…

Рука генерального директора легла ему на плечо.

— Это в прошлом. Тогда у нас и не было другого выбора: она бы не сдалась.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — прервал ОПЗМовца Брайер. Бередить воспоминания не слишком хотелось, — сейчас она жива. Она — твой… наш враг.

— Зачем, действительно…

За окном проносился городской пейзаж. Ряды высоток, армады автомобилей… столица Организации жила своей жизнью, именно здесь билось её сердце.

Титов неожиданно повернул голову и в упор посмотрел на Нильсона:

— Она — та еще заблудшая душа. Полагаю, тоже не выбросила тебя из головы.

На несколько секунд Брайера словно оглушили.

— Почему? — тупо спросил он, уставившись в перегородку, отделяющую пассажиров от водителя.

— Потому что она сейчас находится у нас в плену. И отказывается что- то говорить без твоего присутствия, — не дав собеседнику прийти в себя, добил Константин.

— Она… что?

— Ты услышал, — твердо повторил директор, — понимаю, они сейчас направили все силы на внушение тебе своей «правды». Но у нее за этим прослеживаются личные мотивы.

От ОПЗМовца явно не укрылась буря, вспыхнувшая в душе Брайера. Как такое может быть?! Неужели, всё сможет встать на свои места?

Стало понятно, куда они едут. И понятно, зачем: Титова интересуют сведения, которые могут найтись в голове у девушки. Вот только почему он не вытащит их с помощью Дара?

— Хороший вопрос, — губы директора сложились в сухую улыбку, — потому что это очень болезненная процедура. Для меня — просто неприятно, для нее — настоящая пытка. Если эта девушка что- то значила (или значит) для тебя, я готов пойти вам навстречу.

Константин говорил неторопливо, будто наводил порядок на рабочем столе, раскладывая по порядку офисные принадлежности.