Потерянный снег

Детство я провёл в одном из малоприятных районов города, но тем не менее, за исключением не слишком гостеприимных улиц и переулков, пожаловаться мне не на что. Само собой разумеется, шум вечерних и ночных не в меру пьяных прогулок «золотой» молодёжи мы занесём в обязательном порядке в число достопримечательностей Таллина. Чтобы приобрести эту «роскошь», достаточно стать обладателем квартиры с окном на дорогу с автобусной остановкой или же, если вам так угодно, на какой-нибудь уютный дворик с игровыми площадками и скамеечками, которые, в свою очередь, становятся материалом для самовыражения наших молодых многообещающих артистов и художников. Они под вдохновением джина-тоника, отечественного пива или чего-то более эффективно стимулирующего творческую фантазию начинают красить, писать, лепить… Если вам приходилось бывать на выставках их самых возмутительным образом недооцененных картин, стихов и скульптур, то вы уже знакомы с некоторыми из их работ. Ну, например, такими как «Я зол на весь мир», или «Меня всё достало», или, может, «Матерный словопад», или – самая популярная – «Ода половым органам». Судите сами, о чём нам пытается сказать через расписанные скамейки будущее поколение.

К счастью, не всё своё время в детстве я проводил на этих улицах. Дело в том, что мои бабушка с дедушкой часто увозили меня к себе на дачу. В моей памяти ещё живы эти воспоминания: первый пойманный на удочку окунь, мягкая шёрстка соседских коз, грозные трёхметровые муравейники, вкус бабушкиного пирога с яблоками, щекотание в животе после первой поездки на двухколёсном велосипеде.

2

Я уже начал пританцовывать на снегу, скорее от нервов, чем от холода. А машина всё никак не желала объявляться. Нет, машины-то продолжали регулярно выезжать из-за поворота, но все они были не по мою душу. Спустя ещё около четверти часа со стороны города послышался рёв мотора: кто-то явно торопился. Это была серебристая БМВ, которая, резко снизив скорость, ловко заскочила на покрытую мягким мартовским снегом площадку перед магазинчиком.

– Садись! – пригласил меня в авто парень лет двадцати семи, и я, недолго думая, открыл дверь и уселся на кожаное сиденье.

– Ну, привет, ты Дмитрий? Зови меня Вадим.

– Привет, Вадим.

Впечатление на меня он произвёл человека неглупого, но мне не понравилось его лицо и в особенности его глаза. Мне показалось, будто тьма сгустилась вокруг этих карих глаз и собралась под ними, чем-то напоминая синяки от недостатка сна.

– Ну что, ты уверен в том, что хочешь это сделать? Решай, пока есть возможность, потом поздно будет отказываться.

– Да, я уже всё несколько раз обдумал. – Безвозвратность моего решения напоминала то состояние самоубийцы, когда его уже ничто не может остановить спрыгнуть с обрыва.

– Ну, ладненько. Ты, если честно, со мной вообще не должен был встречаться. С теми, кто должен лететь, другие люди обычно знакомятся. Дело в том, что последний, гад, что в Южную Америку летел, нам целую кучу проблем устроил! Значит, денег ему на поездку десятидневную дали. Это прикрытие. Он типа отдыхать поехал. Для убедительности вот на целых десять дней. Ну, всё, нормально отдохнул, кучу фоток даже привёз, только вот, когда до дела дошло, он такой дичи наворотил. Он товар должен был в желудке в капсулах везти. Сначала целую историю устроил, когда глотать всё эти пилюли надо было…

Я совершенно спокойно его слушал, тем временем изучая салон его бойкой БМВухи.

– Затем, когда этот умник прилетел уже обратно в Европу, а летел он через Амстердам, на такое палево подсел, что к нему полиция пристала. Пришлось нам им взятку дать, блин. Но самое главное, что этот товарищ всё добро в одном из сортиров аэропорта просрал в буквальном смысле. И когда уже к нам прилетел, выдал нам всего одну капсулу… Столько убытка и прибыли ноль!

– М-да-а, – я усмехнулся, мол, ну, ничего себе парень даёт, так лоханулся. А сам принялся провожать взглядом возвращавшихся домой таллинцев, защищённых от вечернего холода в салонах своих автомобилей.

– Но мы ему ничего не сделали. Не такой я. Я человек не жестокий, вот, смотри, – он обратил моё внимание на три иконки на панели, – даже верующий, православный.

«Ну-ну», – про себя усомнился я, прекрасно понимая, что люди его «профессии» становятся ярыми верующими лишь для того, чтобы хоть как-то утихомирить их не дающую им покоя совесть (у тех, у кого она ещё не вымерла, разумеется).

– Если б по мне, то я его, дурака, отпустил бы на все четыре стороны. Но так как, кроме меня, в деле были и другие заинтересованные лица, куда менее милосердные, мне пришлось найти этому лоху работу, чтоб он пахал и долги отдавал. Вот видишь, мы люди порядочные, цивилизованные.

– Ну, хорошо, может, тогда к делу перейдём?

– Да, сейчас поедем куда-нибудь, я тебе всё подробно расскажу.

Он вдавил педаль газа, и серебристая бэха соскочила на асфальт узкой дороги в направлении центра города.

Машина поплыла по дороге, стелящейся чёрной лентой между белеющими под дорожными фонарями сугробами.

– У тебя телефон с собой?

– Да, вот.