Потерянный Ван Гог

Ты наблюдаешь, как они расплачиваются, и проверяешь сообщения в телефоне: ответа все нет. Они расходятся в разные стороны, и надо что-то решать… Тут ты видишь, как Гюнтер отрывает спину от дерева и направляется за парнем. Ну, хоть так. Уже легче. Он хотя бы не за тобой наблюдает. Но все же непонятно: зачем привлекать второго наблюдателя? Одного недостаточно? Тебе больше не доверяют? Неплохо бы с этим разобраться. Хотя сейчас тебе нужно решить, за которой из женщин идти.

52

Каролин ушла, пообещав встретиться с нами снова, и оставила нас с Аликс наедине после временного и немного вынужденного перемирия. Аликс, не тратя время попусту, вернулась к нашему предыдущему разговору.

– Меня расстраивает, что ты не понимаешь: дело не в тебе или наших отношениях… Да, я должна была тебе сказать, но не говорила, потому что не хотела оправдываться и зря ссориться, притом что сама еще не поняла, хочу ли я, чтобы отец вернулся в мою жизнь. Вот что главное. Я сама должна была решить, понимаешь?

Понимаю, ответил я, хотя про себя думал, что возвращение в ее жизнь такого отца, как Бейн, в любом случае было плохой идеей. И меня все еще раздражало, что она так долго скрывала это от меня. Но я извинился, что вспылил. В конце концов, Каролин права, жизнь слишком коротка.

– Значит, мир? – спросила она, и я ответил, что да, потому ссориться мне точно не хотелось. Мы оплатили счет и поцеловались. Несмотря на усталость, были полны энергии. Аликс побежала к своему реставратору, а я отправился к своим галеристам.

Согласно Google Maps, галерея Вишера находилась в десяти минутах ходьбы; до назначенной на два тридцать встречи у меня оставалось двадцать семь минут, и я не торопясь пошел вдоль канала, заглядывая в витрины магазинов. Я невольно продолжал думать об этой ситуации, удивляясь, что Аликс смогла простить своего отца – после всего, что он натворил. Сам-то я толком не простил своего за гораздо меньшее зло. Потом я выбросил это из головы, не желая думать ни о ее отце, ни о своем.

Я перешел мост, на минутку остановившись посмотреть на канал, в темной воде которого отражалась вереница домов с красными и серыми остроконечными крышами. Следуя указаниям GPS, я вышел на широкий проспект, потом свернул на маленькую мощеную улочку, уставленную горшками с тюльпанами и велосипедами. Миновав ряд магазинов, я приблизился к «кофейне» с рекламой всевозможных травок, от которых я отказался вместе с алкоголем десять лет назад. Прямо передо мной стояла, окутанная облаком дыма, группа молодых людей, среди которых был тот парень с татуировками. Я приготовился встретиться с ним лицом к лицу и прямо спросить, наконец, зачем он меня преследует. Но подойдя ближе, я увидел, что ошибся. Это был какой-то другой парень с татуировкой на шее. Когда-нибудь и он пожалеет, что сделал ее.

В «кофейне» продавалась марихуана во всех видах. Молодой парень за прилавком, длинноволосый, с обвислыми усами, спросил, не нужно ли мне чего-нибудь особенного. Не успел я сказать, что «просто смотрю», как он положил на прилавок пачку сигарет.

– Попробуй это. Отменный гаш. Несколько затяжек, и твое сердце успокоится, время замедлится, и ты избавишься от забот.

От забот избавиться хотелось, но в ушах, словно наяву, прозвучали слова наставника: «Для тебя это путь обратно к выпивке» – и я увидел, как просыпаюсь в мусорном контейнере…

– Нет, спасибо, – ответил я и, чувствуя себя праведником, отправился дальше, искать галерею Вишера, и через пару кварталов нашел ее.

Помедлив минутку, чтобы придумать, как получше отрекомендовать свои работы, я толкнул двери галереи.

53

Галерея Вишера представляла собой переоборудованное промышленное здание, с побеленными стенами, бетонным полом и обстановкой в стиле минимализма. Под стать обстановке была и проходившая здесь выставка художника, который прославился своим произведением, поднявшим шумиху на Художественной ярмарке в США. Теперь оно красовалось здесь: банан, приклеенный скотчем к стене.

Богато одетая пара – меха, золотой «Ролекс» и прочее – обсуждала с представителем галереи, стоит ли покупать это изделие.

– Это какой-нибудь особенный банан? – вопрошала супруга.

– Нет, – отвечал представитель. – В том-то все и дело. Это вполне по Уорхолу.

Не выдержав, я вмешался:

– Больше по Дюшану, чем по Уорхолу[10].

Они проигнорировали мое замечание, поскольку к ним присоединился коренастый мужчина средних лет в ярком полосатом костюме. Это был сам Виго Вишер. Он сообщил посетителям, что на эту вещь уже есть две заявки, но они могут приобрести ее за 120 тысяч долларов минус десятипроцентная скидка для коллекционеров.

– Берем, – сказал супруг, и Вишер пообещал доставить им это произведение через три недели, сразу после окончания выставки.

«Они получат гнилой банан», – подумал я и, подождав, пока супруги удалятся, представился Вишеру, упомянул имя Маттиа Бюлера и получил приглашение в его кабинет. Там он с гордостью показал мне маленькую консервную банку на пьедестале с надписью «Merde d’artiste».