Потерянный во тьме (СИ)

За окном хлестал ливень, а небо темнело затасканным старым брезентом. На кухне было светло и уютно, а запах акриловых красок смешался с ароматом кофе. Настольная лампа грела маленьким солнцем, краски слились на руках в радужную палитру. Может, он вовсе не умел рисовать, но вот скульптурный портрет удался на славу. Примерно так Рамси представлял своего друга в детстве. Том-из-Тени обладал запоминающейся внешностью ободранного человека. Красная рожа приковывала взгляд, пугала обнажёнными мышцами и сухожилиями, а в провалах глазниц алели демонические огоньки. Наверное, при жизни он был весьма худощавым и высоким, может быть, даже симпатичным, по крайней мере, таким воображал его Рамси. Каким-нибудь унылым графом из семнадцатого столетия, почему-то казалось, что у него были именно аристократические корни. Наверное, при жизни все кланялись ему и льстиво улыбались, а на балах он кружил в танце девиц в пышных платьях. Но то было раньше, теперь же облик ободранного человека вселял лишь ужас. Том-из-Тени однажды сказал маленькому Рамси, что был когда-то обычным человеком, а лишь потом стал демоническим монстром, привязанным к своей последней смертной оболочке и призванным пугать детей в ночи. Но Рамси его не боялся. Когда ему было пять, темнота страшила, оживала и таилась монстрами по углам, когда отец выключал свет. Рамси лежал в постели и гадал, что происходит в тенях. Тусклый луч ночника не способен был развеять кошмары, застывшие в ночи. Звёзды мерцали на потолке, а в шкафу раздавались странные шорохи. В какой-то миг показалось, что он слышит шёпот, неясный, но очень настойчивый. Мальчишка затаился на какое-то время и вцепился руками в одеяло. А голос всё звал и звал. Кажется, Рамси расслышал своё имя. Набравшись храбрости, спустился с кровати и медленно, осторожно подошёл к шкафу. Голос незнакомца затих, пропал, словно его и не было. Только вот теперь Рамси страшно стало возвращаться назад. Ночник горел на другом конце комнаты, будто далёкий маяк, а между ним и мальчиком взволнованно бушевало море тьмы. Рамси опустился на пол, прислонившись спиной к шкафу, расстроено подпёр голову руками. До спасительной двери в коридор оставалась всего пара шагов или один быстрый рывок. Под щель между полом и дверью пробивался свет, которого не выносят монстры. Но мальчишка прекрасно знал, что если выйдет в коридор, то будет тут же возвращён обратно в свою тёмную обитель. И это ещё в лучшем случае. Снова быть запертым в кладовке он не хотел. Рамси был так расстроен, что слёзы сами побежали из глаз. Глухой голос за дверью платяного шкафа печально вздохнул. — Не бойся, я не ем детей, — сообщил обладатель голоса. — И вообще сотни лет уже не употребляю мяса. Рамси вытер лицо рукавом, одёрнул синюю пижамную рубашку с изображением весёлых мультяшных медвежат и спросил: — Ты кто? — повернулся к шкафу и замер в настороженной позе, поднявшись на ноги. В любую секунду готов был рвануть прочь. — Том, — раздался ответ. — Том-из-Тени, — уточнил голос. Рамси хотел открыть дверцу шкафа и поглядеть на таинственного незнакомца, но едва прикоснулся к ручке, как голос грозно прикрикнул: — Не смей! Ни один смертный не должен видеть меня. Мой облик слишком… отвратителен и страшен, — глухо и печально добавил Том-из-Тени. Как позже выяснилось, он вообще был довольно меланхоличен. С тех пор, как Рамси познакомился с таинственным обитателем шкафа, он совсем перестал бояться темноты. Со своим новым другом они беседовали почти каждую ночь. Том-из-Тени описал ему свой ужасный вид и всё время сетовал на нелёгкую жизнь монстра. Грустил о том времени, когда был человеком и мог гулять под лучами тёплого солнца. Он рассказывал сказки: весёлые и грустные, утешал в беде и давал советы. А когда Рамси чуть подрос, Том-из-Тени просто исчез. Может, «пугал» теперь какого-то другого ребёнка, а может, его истерзанный дух обрёл покой, или Рамси просто вырос из этой сказки и ободранный человек стал ему больше не нужен, чтобы справиться со своими страхами.