Потерявшиеся в мирах

— Прости меня! — не поднимаясь, попросил он её. — Я так виноват перед тобой! Я дал тебе повод надеяться, что мы можем быть вместе, я так обидел тебя! Моё легкомыслие не знало границ! Прости меня, прошу! — и он снова сделал перед нею земной поклон.

— Ненавижу! Ненавижу тебя! — дрожа всем телом и судорожно взмахивая руками, пронзительно закричала она в ответ. — Я бы хотела, чтобы ты сгинул там на горе! Знай же, что это я заманила тебя туда, на Гордого стража! Это я послала заведуна, чтобы сгубить тебя!

Горкун медленно поднялся с колен и грустно посмотрел на неё.

— Я знаю, — очень серьёзно ответил он и добавил неожиданное: — Я должен благодарить тебя за это, ты — моя благодетельница. Там я вспомнил всю свою жизнь… Только там я начал по-настоящему каяться и молиться. Теперь я знаю, что скорби полезны нам: ими мы очищаемся, как золото в огне. Только скорбями мы приближаемся к Благословенному. Ты помогла мне очиститься от моих грехов! Спасибо тебе — и прости меня, прошу! Давай помиримся!

— Ах, какой ты теперь хороший! — взвизгнула Ядига, задыхаясь от ненависти. — Думаешь, подарил мне дом, попросил прощенья — и я всё забуду?! Ты мне почти обещал жениться! Улыбался, подарки возил! Я-то дура ждала, надеялась, думала, заживём припеваючи… Такое не прощают, подлец! — и она бросилась на купца с кулаками.

Горкун, испуганный, отступил от неё вглубь сеней, выставив перед собой ладони защитным жестом… А она разъярённой фурией взлетела на ступеньки крыльца, набросилась на него и принялась бить его кулаками. Горкун не отвечал на её побои, только прикрывал от ударов руками то лицо, то грудь, то живот и срывающимся голосом всё просил:

— Тихо, тихо, Ядига, люди услышат!

— А, всё ему нипочём! — вне себя вскричала она и бросилась вон.

И вдруг, едва переступив через порог, замертво упала на землю.

Горкун выбежал следом и испуганно склонился над ней.

— Что с тобой?! Ядига! Очнись! — воскликнул он, опустился на одно колено возле неё, приподнял её голову, вглядываясь в лицо…

Ядига не отвечала, не шевелилась.

— Её колдовство пало на неё! — первым догадался Сергей и бросился за угол к воротам.

Девочки поспешили за ним. И правда, колдунья лежала на каменных плитах двора в глубоком очарованном сне. Горкун, замерев над ней, ошеломлённо смотрел на её безжизненное, белое, точно мел, лицо…

— Не вини себя, — Ася наклонилась к нему и положила ладонь на его плечо. — Это — её собственное колдовство…

Купец, только теперь заметив детей, непонимающе посмотрел на них.

— Она заколдовала саму себя! — словно не веря своим глазам, повторил Сергей. — Когда мы подошли, она как раз кончала читать заклятие. Против тебя. Вернее, против того, кто выйдет из этой двери! Она думала, что выйдешь — ты! А вышла — она сама!..

Ивилика тихо плакала, глядя на бесчувственное тело няни.

Горкун вздохнул, взял на руки околдованную колдунью и поднялся с колен:

— Отнесу её в дом… — растерянно и печально сказал он ребятам.

— Нет! — вдруг раздался над ними властный голос Олдана.

Они оглянулись. Князь гарцевал в воротах на белом коне, а за ним виднелся целый отряд вооружённых всадников.

— Пусть её отвезут в Башню теней, в её комнату, — въезжая во двор, велел дворянам Олдан и объяснил Горкуну и Ивилике: — Мне доложили, что видели её на улицах города. Я прискакал сюда сам, чтобы найти её и заточить в древней темнице, что в Старой башне. Но теперь я вижу, что она уже пожала то, что посеяла! Она никому не причинит больше зла. Пусть спит у себя.

— Может быть, пока она спит, она забудет свои заклятья… — еле слышно прошептала Ивилика, вытирая платочком слёзы.

— Может быть, — откликнулась Ася, чтобы хоть как-то утешить её, и, подумав, добавила: — Наверное, так — лучше для всех…

Горкун помог положить Ядигу поперёк седла на коня одного из дворян Олдана. Сам Олдан предложил Ивилике сесть на седло впереди него, но маленькая княжна отказалась.

— Я пойду с друзьями, как и пришла сюда, — мягко сказала она и улыбнулась сквозь слёзы Сергею и Асе. Князь понимающе кивнул, снял с пояса охотничий рог, трижды протрубил в него и первым выехал со двора. Все всадники последовали за ним. Потом за ворота вышли купец и дети.

— Горкун, а где же Радко?! — Сергей наконец вспомнил о хозяине дома. — Он что, всё ещё спит?!

— Нет, — покачал головой купец. — Он ещё затемно ушёл на рыбалку, чтобы угостить меня свежей рыбкой. Я ведь целый год ел одни сухари да травы! Ему, однако же, повезло, что он ушёл до прихода Ядиги!

— Правда! — подхватила Ася. — Ведь её заклятье могло на него подействовать! — только теперь она поняла, что несчастье, приключившееся с Ядигой, бесконечно мало по сравнению с теми бедами, которых удалось избежать, и сказала: — Горкун, как я рада, что ничего плохого с тобой не случилось! Ты не представляешь, как мы все за тебя испугались, когда она тут колдовала!

— Да уж! — усмехнулся Сергей. — Был такой момент…

Горкун обнял ребят и ласково улыбнулся: