Потерявшиеся в мирах

— Жертва или беда! — и другое полено полетело в огонь, и второй чёрный язык страшного пламени взвился в ночное небо.

Так продолжалось довольно долго. Похоже было, что все, кто отплясывал этот яростный танец, уже принесли свою жертву, и начали, было, бросать по второму полену в почерневший костёр, когда вдруг что-то переменилось. Запыхавшиеся, горячечно возбуждённые люди снова сбились в толпу и о чём-то заспорили. Потом от них отделилось несколько человек, устремившихся к одному из домов. И вот уже мощные кулаки разгорячённой оравы застучали по двери так, что даже девочке сквозь туман были слышны раскатистые удары, — и громкие, переходящие в вой и визг, голоса закричали тому, кто скрывался в доме:

— Жертва или беда! Жертва или беда! Жертва или беда!

Они вопили так, пока им, наконец, не открыли и на порог не вышла испуганная крестьянка с маленькой девочкой на руках. Она стала что-то тихо и жалобно говорить, но ватага была неумолима.

— Жертва или беда! — хмельными от возбуждения голосами безжалостно отвечали ей.

И она сдалась. Прижимая к себе ребёнка, она неуверенными шагами приблизилась к костру и, неловко замахнувшись, швырнула в него поданное кем-то полено. Толпа взорвалась буйным, ликующим воем.

— Они заставляют приносить жертву Инфиде, — в ужасе прошептала Ася, — силой заставляют тех, кто не хочет!

Крестьянка поспешно повернулась к дому, но Ася не успела узнать, оставили ли её в покое: она увидела, что ватага жаждущих новой жертвы направилась через улицу к крайнему дому с её стороны. Они собрались обойти все дома, — поняла она.

«Но, может быть, к нам не придут, — попыталась успокоиться девочка. — Ведь пристав обещал!»

И тут как раз напротив её крыльца остановились двое из мятежной орды.

— Я знаю, что это дом ученика звездочёта, — сказал мужчина, и девочка догадалась, что это — тот самый пристав. — Он подвластен лишь правителю и Маландрину. Мы не можем их беспокоить.

— Может быть, его бабушку и не можем, — раздался в ответ визгливый женский голос, по которому Ася узнала Нету. — Но не девчонку!

— Что за девчонка?! — спросил бдительный пристав.

— Ну… Верна мне говорила, что та ей какая-то родственница… да только дальняя! Пусть она принесёт жертву, как все, иначе мы все пропадём. Разве не так?! Инфиде должны поклониться все! Иначе беда!!!

Пристав неуверенно потоптался на месте, но все-таки уступил напору разбушевавшейся Неты:

— Ты права. Я спрошу про девчонку.

Он поднялся по заскрипевшим ступеням и тяжело ударил в задрожавшую дверь:

— Госпожа, отвори!

Ася услышала торопливую поступь Верны по половицам сеней над своей головой, лязг железного засова — и полный достоинства голос:

— В чём дело? Разве мы не всё уже выяснили?

— Госпожа, — заискивая, ответил ей пристав, — говорят, что у тебя живёт девочка. Она должна принести жертву Инфиде.

Наступило молчание. У Аси всё похолодело внутри. До этой минуты она полагала, что её могут схватить как чужую, по приказу правителя, отчего-то невзлюбившего всех, кто родился не в Светодолье. Но никто не воюет с детьми, и она никогда не боялась, что Азавид отнесётся к ней, как к врагу. В глубине души она считала, что опасения бабушки Верны напрасны, и ничего очень уж страшного с ней не может случиться. Но теперь ей угрожало совсем другое. Это была беда! Её хотели заставить принести жертву языческой богине. То есть бесу. Но нельзя поклоняться одновременно и Богу, и бесам, ненавидящим Бога. И если она принесёт жертву Инфиде, то тем самым отречётся от Бога, предаст Его, лишится Его. Она ни за что не могла этого сделать!

— Девочка уехала, — как будто из другого мира донёсся до Аси уверенный голос Верны. — Я в доме одна. Вот разве что внук приедет…

Но упоминание об ученике звездочёта, так сильно повлиявшее прежде на пристава, не оказало никакого действия на взвинченную Нету.

— Враньё! — точно в припадке, завизжала она. — Жертва или беда! Слышишь, Верна?! Жертва или беда!

На её истошные крики перед домом мгновенно собралась толпа.

— Жертва или беда! — подхватили горячечные голоса. — Обыщите дом! Мы сами обыщем!

— Остановитесь! — командным голосом выкрикнул пристав. — Я за вас отвечать не хочу! Стойте здесь! Я сам осмотрю весь дом.

Орава, возмущённо переговариваясь и теснясь, всё-таки подчинилась. Но ни один человек не отошёл от крыльца, все алчно смотрели на окна дома, и девочке на мгновенье почудилось, что они могли бы сейчас кого угодно убить, вздумай он не подчиниться их воле. Она холодела от страха, слушая, как над её головой раздаются шаги Верны и пристава, обходивших дом.

Ей показалось, что обыск длился целую вечность. Пристав добросовестно обходил все комнаты и каморки, заглядывал в каждый угол. Он зашёл и в омшаник, пошарил под лестницей… Ася задула лампу и замерла… Но отодвигающейся доски он не заметил и ушёл осматривать сеновал. Девочка перевела дыхание…

Наконец, пристав вышел к уже потерявшей терпение толпе.

— В доме никого больше нет, — объявил он им. — Пойдёмте к другим домам!